Она поправила волосы:
– Да, я хочу знать.
Леонид кивнул:
– Тогда, во-первых, вам придется быть со мной откровенной. В самоубийстве Вани Кашкина много вопросов.
Лена не удивилась:
– Задавайте.
– Сам способ. Вам он не кажется странным?
Она вздохнула:
– От подростков можно ожидать чего угодно.
– А свидетели? Неужели, кроме машиниста, никто ничего не видел?
– У нас маленький вокзал, – отозвалась Барышева. – Это не Москва. На перроне собирается толпа, когда ждут электричку. Она только что отошла. Та, по крыше которой он бежал, отправлялась через час. Стоянка поезда, раздавившего мальчика, – полторы минуты. Тот, кто собирался выходить в Мидасе, ничего не видел, потому что ребенок попал под локомотив. Желающих сесть на нашей станции не оказалось. Вот и получилось: мы имеем то, что имеем.
– А почему он не лег на рельсы, не кинулся под колеса, а прыгнул? Большая вероятность промахнуться.
Она отвернулась:
– Не знаю.
– А полиция? Что сказала она?
Барышева усмехнулась:
– Да они рады закрыть дело как можно скорее. Наши парни уцепились за фразу, сказанную Ваней бабушке: «Если он не оставит нашу семью, я покончу с собой». Остальное их уже не интересовало.
– А вы? Неужели вы не посетили Василису?
Лена покраснела:
– Конечно, посетила. Только мать пребывала в таком горе, что я сочла за лучшее появиться у нее позже.
– И появились?
– Да, но времени прошло слишком мало.
Сомов изучал Лену, и ее уклончивость ему не нравилась.
– А почему так поспешно скрылся Григорий? Не проверялась ли его причастность к делу?
Барышева начала раздражаться:
– Разумеется, проверялась, хотя он не имел к этому никакого отношения. Васин Григорий – обыкновенный альфонс и тунеядец, живущий за счет женщин. Пока семья Кашкиных кормила и поила его, он даже помогал им по хозяйству. С рождением больного ребенка многое изменилось.
– Но вы же сами пишете, что деньги у него водились. Откуда, спрашивается, если он не работал?
Журналистка взглянула на Сомова как на больного ребенка – с жалостью и раздражением:
– Собственно говоря, почему вы решили, что он нигде не работал? Другое дело, Кашкины и Клара Ивановна ничего об этом не знали. Григорий мог шабашничать, однако держать заработки, как и место работы, в полной тайне, ибо не хотел кормить семью.
– Ладно, – махнул рукой Леонид. – Его отыскали?
И опять безмятежный взгляд журналистки: