– Нет. У неё унутре гель-кристаллический гиперкомп – ровно десять базовых кристаллов.
– Ни хрена себе! – изумился Кнуров. – Так она тогда миллионов на четыреста тянет!
– На пятьсот, – ухмыльнулся Михаил. – Кристаллическая квазибиомасса с осени подорожала… В принципе это и всё, что я могу вам сообщить. Остальное вы узнаете, когда подпишете кучу страшных бумаг о неразглашении.
– Опять к этим энкавэдэшникам? – огорчился Тимофей.
– Не-ет! – иезуитски усмехнулся встрёпанный собеседник. – То была внешняя безопасность, а теперь вам предстоит пройти заслоны ещё и внутренней. Так что готовьтесь… Крепчайте духом! Так, завтра что у нас? Пятница? Ну, в пятницу вам приходить не стоит… Старый Новый год! Толку всё равно не добьётесь. Давайте уж тогда с понедельника. Идёт?
– Идёт! – согласился Кнуров.
Старый Новый год Тимофей проводил в тёплой компании СВ[3], домашнего компьютера и пиццы. Были ещё и пельмени, но относились они уже к горячему (пиццу доставили чуть тёпленькой). Поел, попил, посмотрел новости, подавил виртуальных монстров, поспал. Поздравил себя со Старым Новым годом.
Ровно в восемь утра Кнуров явился в НИИЭК, чей стеклянный параллелепипед поднимался на Большой Черкизовской, сразу за пятиэтажкой напротив станции «Преображенская площадь». Корпуса НИИ прятались за высоким забором и куцыми зелёными насаждениями, ничем особым не выделяясь и архитектурными изысками не блистая.
Тимофей отворил тяжёлую зеркальную дверь и попал в обширный вестибюль, тёплый и светлый. К нему сразу направились двое накачанных парней в штатском, но с выправкой, выдававшей давнюю дружбу с вооружёнными силами.
– Документы? – лапидарно выразился один из качков, с прической под ёжика.
Кнуров молча сунул ему свои бумаги. Качка бумаги удовлетворили, и он милостиво кивнул:
– Проходите!
Тимофей прошёл коридором, забитым самой хитромудрой аппаратурой – его и просветили, и обнюхали, сверили отпечатки пальцев и сетчатку глаза, а под занавес провели идентификацию ДНК.
В течение последующих двух часов Кнуров подмахнул массу всяческих обязательств и договоров, клятвенно заверяя все инстанции в своей неподкупности и отсутствии желания связываться с иностранными разведками. И только после этого Тимофея, взмыленного и запаренного, допустили в научные сектора.
Услышав знакомое попискивание терминалов и клацанье клавиатур, он постепенно успокоился.