Прокопий Федорович со старшим сыном Федей тоже в Кремле живут. Хранят Марию Ильиничну. Федосья в доме за старшую. При ней братец Алексей и Дуня. Дуне тринадцатый, вытянулась, похорошела. Что на ней, все к лицу. А глаза! Такие глаза не забывают.
Рождество на дворе. Всему белому свету праздник.
А у Милославских, у Соковниных одно на уме: заснуть, а проснуться, когда уж все сбылось.
Думать о Марии Ильиничне Федосья не позволяла ни себе, ни Дуне. Мало ли что надумаешь!
Время попусту проживать стыдно, Федосья и Дуня читали жития святых.
Свадьбу Алексея Михайловича и Марии Ильиничны назначили на 16 января, на Воскресенье.
– Шестнадцатого поклонение честным веригам апостола Петра! – вспомнила Дуня.
– Вериги в этот день видят и прикладываются к ним в Риме и в Царьграде, – сказала Федосья. – Патриарх Ювеналий подарил святыню императрице Евдокии, а Евдокия одну веригу послала своей дочери Евдоксии в Рим. Это было при императоре Феодосии, в 437 году.
Прочитали жития святых мучеников Спевсиппа, Елевсиппа, Мелевсиппа, их бабки Леониллы и с ними Неона, Турвона, Иовиллы.
Во II веке жительница Каппадокии Леонилла приняла святое крещение и окрестила своих внуков. Язычники замучили насмерть бабушку, внуков. И с ними Иовиллу, назвавшую себя христианкой. Святой Неон написал о страданиях святых, передал рукопись Турвону, но оба они тоже приняли мученическую смерть за Христа.
Дуня, полистав жития, стала читать о святой равноапостольной Нине, просветительнице Грузии.
Жизнь святой была чудом. Ее отец Завулон приходился родственником великомученику Георгию, ее мать Сусанна – родная сестра иерусалимского патриарха Ювеналия. Того, что подарил вериги апостола Петра императрице Евдокии.
Дуня, уставая читать, показывала строчку, и дальше читала Федосья. Федосья уступала место у книги опять Дуне.
Прочитали, сидели удивленные, радостные.
– У нас теперь такая дивная заступница! – сказала Дуня. – Господь Бог Нине открыл место, где был сокрыт его хитон.
Федосья вздохнула.
– Жалко! Грузия уж очень далекая страна. Поклониться бы кресту из виноградной лозы.
– А как же это так, – удивлялась Дуня. – Богородица дала Нине крест во сне, а он и наяву – крест. Скажи, а мы с тобой могли бы стать, как Нина, равноапостольными?
Федосья молчала долго. Лицо у нее было хорошее, а глаза грустные.