– Эй, Айгиль! Свистульку свою, новую, против твоей пращи – на того вислоусого!
– Моя праща против твоей дрянной свистульки?! Да ты совсем страх потерял, Аллахом клянусь!
– А победит-то не вислоусый, а вон тот здоровенный батыр! На него, Айгиль, ставь – не ошибешься.
– Батыр? Вислоусый… Ладно, покажь твою свистульку! Она хоть свистит?
Егор тоже вышел на галерею – полюбоваться, поглазеть – с чего такой шум? Сразу узрев плечистую фигуру Хряжского, поискал глазами Яндыза и, не найдя, удивился – что же царевич-то, спит еще? Не похоже, никогда не дрых чингизид до полудня, даже если и ложился поздно.
Подозвав одного из своих воинов, Вожников послал его в каморку царевича – именно так, в каморку, опять же, отведенную Яндызу в чисто конспиративных целях.
– Нету господина Абыза, – вернувшись, доложил слуга. – Говорят, и не возвращался еще.
– Ну, нет так нет. Как вернется, доложишь.
Абыз – так звали в обозе царевича. Князь Хряжский, конечно, обо всем осведомлен был, однако, помня наставления Василия Дмитриевича, язык зря не распускал – уж на это-то ума хватало. И еще кое на что – ишь, какую забаву нынче удумал!
Моросивший с утра дождик перестал, и в прорывах желто-жемчужных облаков проглядывало широкими полосками зеленовато-лазурное небо. Со двора пахло верблюжьим и конским навозом, у хозяйского птичника, важно переваливаясь в грязи, галдели гуси. С галереи – караван-сарай стоял на невысоком, спускавшемся к Волге холме – неплохо просматривался город. С мощеными улицами, кирпичными и каменными домами, керамическими трубами канализации и водопровода, с мечетями и церквями – ордынская столица являлась центром православной Сарайской епархии – и круглыми уютненькими площадями, чем-то – наверное, платанами и фонтанчиками – так похожими на парижские. Вот выйдешь на улицу, закроешь один глаз – и вылитый бульвар Сен-Мишель или, скажем, Клиши, разве что без секс-шопов. Честно сказать, Егору нравился город – чистый, уютный, зеленый, правда, так толком и не оправившийся от разорения Тимура. Вообще же, не везло в последнее время Орде – то чума, то тот же Железный Хромец Тамерлан со своими непобедимыми туменами. Не везло. Однако и того, что еще возрождалось, для общего впечатления хватало, а уж Вожникову – точно имелась возможность сравнивать. Та же канализация, водопровод, фонтаны, стекла в окнах, сады… ах, сады! Они уже и сейчас, казалось, пахли яблоневым и вишневым цветом, хотя и рано было еще.