– И куда же вы дели деньги, полученные от господина Антония?
– Эти деньги были получены нечестным путём, за счёт обмана простых людей. Дабы не умножать зло, я пожертвовал их на благое дело.
– На какое же, позвольте полюбопытствовать?
– Я отдал их бедной женщине, в одиночку, без мужа, кормившей четверых детей. У неё недавно пала единственная корова, поэтому семья голодала. На пожертвованные деньги женщина купила и корову, и еду для своих детей. Теперь семья сможет выжить.
– Вы должны были отдать эти деньги в церковь! Назовите имя этой женщины – я сам с ней поговорю.
– Женщине деньги нужнее, от них зависела жизнь её детей. А имя я вам назвать не смогу – узнав его, вы отберёте у женщины корову, и её семья погибнет.
– С чего вы решили, что я собираюсь отобрать корову?
– Я прочёл это в ваших мыслях.
– Ах, да… Вы же видите сокрытое и слышите непроизнесённое. Помню, помню… Кстати, а где деньги от вашего прихода? Церковь давно уже их не получает. Почему вы не сдаёте в церковную казну положенный взнос?
– Положенный взнос составляет три монеты из четырёх. Разделите ноль на ноль, и вы увидите, что я никогда не обманывал церковь.
– Какой ноль?
– Прихожане не сдают денег.
– А почему они не сдают деньги?
– Потому что я объяснил прихожанам, что создателю нашему деньги не нужны, он и сам в могуществе своём может сотворить их бесконечно много.
– Но эти деньги нужны церкви!
– Церковь – это не господь, а обычные люди. Скажите прихожанам, что деньги нужны не богу, а лично вам – тогда это будет честно.
– Даже так? А на что же тогда живёте вы сами?
– Работаю, господин кардинал.
– И как доход, на жизнь хватает?
– Хватает. Даже остаётся на помощь нуждающимся.
– А вот до святой инквизиции дошли сведения, что прихожане всё же жертвуют вам деньги. И у меня даже есть доказательства!
– Охотно взгляну на ваши доказательства, господин кардинал, – сохраняя невозмутимость, ответил Маркус.
Кардинал, с победным видом усмехнувшись, потряс маленьким бронзовым колокольчиком, взяв его с угла стола. Не успели отзвуки колокольчика умолкнуть под высокими сводами зала, как дверь открылась, и, униженно кланяясь, в зал вошла старая женщина в грязных лохмотьях.
Проходите, госпожа Эльза, не бойтесь, – тоном, говорившим как раз обратное, изрёк священнослужитель. – В стенах храма господа нашего вам нечего бояться.