Герои и подлецы Смутного времени - страница 30

Говорили, что Годунов самоубийца, принявший яд из страха перед Дмитрием, о котором он мог только гадать – настоящий ли это сын Ивана Грозного, или самозванец. Однако царь Борис был по характеру бойцом, который не сдался бы так просто. У него еще были войска, воеводы, деньги, а следовательно, вполне определенная надежда на победу. И в то же время он не мог не понимать, что в случае его ухода из жизни единственный и любимый сын Федор останется один в окружении и внутренних, и внешних врагов, и гибель его будет неизбежна. Любивший свою семью, души не чаявший в сыне Борис никогда бы так не поступил, что бы не говорили его враги. Яд за обедом ему подложили другие люди. И, скорее всего, те же, которые через пять лет отравят князя Михаила Скопина-Шуйского, умершего той же смертью.

Когда младшего сына Ивана Грозного после смерти отца выслали в Углич (далеко не последний по тем временам город России), никто и не думал, что все закончится через семь лет смертью мальчика. Не было еще такого в русской истории, чтобы царских детей резали в открытую. Это потом Софья у Алексея Толстого в романе, задумываясь о судьбе Петра, говорить будет: «В уши мне бормочут, бормочут про Димитрия, про Углич…» Не те стали после Смуты люди на Руси. А до того подобного прецедента не было. И в голову никому прийти не могло…

Или могло? Тогда кому?

Многочисленный род Нагих представлял реальную опасность для царского шурина и правителя государства Бориса Годунова. И потому, когда 15 мая 1591 года мальчик погиб, на вопрос «кому выгодно?» ответ нашелся сразу – Годунову. Но по официальной версии, у восьмилетнего царевича, страдавшего эпилепсией[35], начался припадок, и он упал во время игры «в тычку» на ножик. Правила игры состояли в том, что на земле проводилась черта, через которую бросали нож или большой кованный четырехгранный гвоздь, стараясь, чтобы он воткнулся в землю как можно дальше. Побеждал тот, кто сделал самый дальний бросок. Компанию царевичу составляли дети дворцовых служителей «маленькие робятка жильцы» Петруша Колобов и Важен Тучков – сыновья постельницы и кормилицы, а также Иван Красенский и Гриша Козловский. Существует и иной вариант случившегося, записанный со слов некоего Ромки Иванова «со товарищи», которые утверждали, что царевич метал сваю (так и неизвестно точно, что это было – нож или гвоздь) не в землю, а в кольцо. Третий интересный момент – уже при обретении мощей, то есть, во время вскрытия могилы перед канонизацией 1606 г., в руках пролежавшего в гробу 15 лет царевича обнаружили зажатые в одной руке – окровавленные орешки, в другой – платок, как сообщают нам благостные, но не обремененные наличием логики церковные писатели: «В левой руке Дмитрий сжимал расшитый золотом платочек, с которым вышел во двор в день убийства; правая рука царевича была сжата в кулачок, в котором находились орешки, которые дала ему кормилица на крыльце за несколько минут до его смерти…»