Глаза слезились от черного дыма, который столбом поднимался от нашего вертолета, превратившегося в минуту в горку обломков и искореженного металла.
Вот это жесть! Настоящая жесть!
Снег на несколько метров посерел от сажи, и как-то даже просел.
Мотая головой, попыталась продуть уши, как делают дайверы. Помнится, когда-то давно меня этому учили, когда ныряла, и в самолете это очень помогало. Сработало! Кроме ужасного звона, вызывающего приступ паники, а вдруг оглохла навсегда, появились звуки.
Вот передняя дверь отломилась от кабины и с диким скрежетом свалилась в снег. Вот Ольга все еще что-то кричит, осталось только разобрать слова:
– Дура! Ты почему не выпрыгнула раньше?! Блин, думала, уже придется твою башку снимать с какой-нибудь елки!
Отлично! Начинаю слышать!
– Мне надо было… топорик! Где топорик?!
– Тут, Олесь, тут он. – Юлька порылась в снегу и достала наше сокровище.
В данной ситуации, это действительно было сокровищем, так как единственное оружие.
– Офигеть!
Протянула Ленка, плюхнувшись прямо в снег. Руки с длинными пальцами были испачканы кровью, шапка тоже куда-то свалилась, темные волосы растрепались, лицо бледное.
Мда!
– Кажется, офигеть, это самое литературное слово, которое может описать нашу ситуацию. – Хмыкнула я в ответ, чувствуя, как глаза начинает щипать от слез. Мы живы, пока во всяком случае! Спасибо и на этом!
Наша четверка несколько минут не подавала признаков жизни, просто переваривая все случившееся. Еще бы! Когда ложишься спать в своей кровати, а просыпаешься в падающем вертолете! Есть над чем задуматься.
Только холод быстро вернул нас в реальность.
Пальцы уже заледенели так, что перестали чувствоваться, в задравшиеся штанины засыпался снег и сейчас старательно там таял, просачиваясь в ботинки.
– Народ, давайте осмотримся и хорошо бы зажечь костер.
– Тебе что мало этого? – Ольга кивнула в сторону догорающего вертолета, от которого до сих пор к небу поднимались клубы черного дыма.
– Вот именно, как только он погаснет, разжечь будет нечем и тогда все.
Пришлось несколько раз качнуться, чтобы проверить могу ли стоять. Ничего.
В ушах все так же звенело, но уже терпимо. Взяв топорик, срубила пару еловых веток у ближайшего дерева. Приближаться к искореженной машине не хотелось, но выбора не было. Сейчас догорали только остатки внутренней обшивки и панель, выпуская сквозь двери противный удушающий черный дым.