.
По указанию афинского грамматика Гарпократиона, Абарис прибыл послом от гипербореев во время распространившейся по всей земле моровой язвы, чтобы совершить моление Аполлону[68]. Миссия оказалась успешной: «Лакедемон после произведенного им в этой земле очищения уже не заражался чумой, тогда как прежде эта болезнь часто поражала его из-за того, что он расположен в неудачном месте: над ним возвышаются Тайгетские горы, и стоит отметить, что это создает духоту. Абарид также очистил Кносс на Крите. Известны и другие свидетельства способности Абарида производить очищения»[69].
Как было сказано, сделано это было Абарисом при посредстве стрелы, которую он всегда носил с собой. Рационального объяснения, каким образом можно очистить город от чумы с помощью подобного приспособления, у нас нет (о технологиях, существовавших в Гиперборее, пока можно только догадываться), однако символическое объяснение дать этому факту довольно несложно. Стрела – атрибут Аполлона как бога солнечного света и, в другом аспекте, бога-врачевателя. Очевидно, что в аполлоновской стреле воплотились представления о целительных и животворящих свойствах солнечного света. Получив ее в дар от своего бога[70], жрец Абарис обрел вместе с нею и чудесные способности к врачеванию и обеззараживанию огромных территорий.
Гипербореи представлялись грекам «небожителями», обладающими сверхъестественными способностями – таков, например, «воздухошествующий» Абарис.
Впрочем, вполне возможно, что именно за свои чудесные способности и диковинную мудрость Абарис прослыл среди греков жрецом Аполлона, таковым отнюдь не являясь. Как это случается и поныне, сработал стереотип: если мудрец с Севера, то непременно – служитель Аполлона (в VI в. до н. э. процесс его рецепии в греческой религии еще не завершился, и этот бог по привычке воспринимался как чужой, заграничный); если умеет делать необъяснимые вещи – значит, волшебник.
Что касается эпидемиологических мероприятий, проводимых отдельно взятым гиперборейцем в масштабе целых полисов, то для их рационального объяснения опять придется обратиться к смелым гипотезам. Можно предположить, что страна Гиперборея, существуй она на самом деле, обладала более совершенной медициной, нежели Эллада. Доступные им знания о гигиене и санитарии станут достоянием просвещенной Европы лишь в XIX–XX вв.