– Да уж, как Нина Андреева какая-нибудь выступает, – кисло скривил рот Дворецков.
– Ладно вам на женщину нападать, – заступилась за Ермилову Алла. – Не до политики ей сейчас. Не видите что ли: жизнь у неё кувырком пошла.
Николай Иванович выпустил из ноздрей долгие дымные струи, мотнул головой.
– На неё лично никто не нападает. И вообще, причём здесь личное? Здесь вопрос принципиально стоит. В нём умолчаний и компромиссов быть не должно…
– Может она просто по-другому думает? Не как вы, – возразил Валерьян, которому безапелляционный тон Николая Ивановича сделался неприятен.
Тот, только-только поостыв, завёлся опять:
– Да невозможно сейчас по-другому думать, если голова на плечах есть! Если совести капля в душе осталась!
– Что ж, по-вашему, она без совести что ли?
Николай Иванович запрокинул голову, высасывая дотлевающий окурок, приподнял край верхней губы.
– Не знаю…
– Ладно вам, политически грамотные, – сказал Миронов примирительно. – Будто тем других нет.
Балконная дверь отворилась.
– Всё курите? – спросил, заглядывая на балкон, Павел Федосеевич. – Всё спорите?
В руках он держал гитару.
– Задерживаем концерт? – засмеялась Алла Дворецкова, сминая в захваченной из гостиной стеклянной пепельнице ещё дымящую сигарету.
Друзья Ештокиных, гости их дома знали, что Павел Федосеевич хорошо играл на гитаре и пел. И любил это делать во время застолий.
Стол в гостиной был уже прибран. Грязные тарелки, опустелые блюда вынесли в кухню, оставив только недопитые бутылки, фужеры и рюмки. Расставив при помощи Даниловой чайные чашки и блюдца, Валентина выставила на середину стола большой торт.
– О-о, – воскликнула Ирина Миронова, глядя на его затейливые кремовые завитушки.
Кажется, ей хотелось спросить, где же Валентина сумела такой купить, но задать прямой вопрос она всё-таки постеснялась.
– В “Центральном” взяла. Вчера, – сообщила та сама. – Сейчас их больше нигде не найти.
Мучительные нехватки приучили Валентину, как и многих, отбрасывать стеснение, когда дело касалось дефицитных продуктов.
Павел Федосеевич, усевшись возле стола и заложив ногу на ногу, начал издали:
– В былые времена, когда интеллигенция, образованные люди собирались вместе, их разговоры были утончённы. Люди обсуждали прочитанные книги, играли на фортепьяно, читали стихи…
– Резались в карты, – пробурчала Ермилова тихо и ядовито.