– Тогда какой же ты писатель? – повторил Эльдар с насмешкой и обвел взглядом своих друзей, приглашая их разделить его разочарование.
Но мальчики уже не улыбались.
– Почему не можешь? – тихо спросил кто-то.
Боря закусил губу.
– Я не знаю, как объяснить… Просто… не могу. Я не могу написать о том… чего не будет.
Эльдар нахмурился:
– Ты это… сам-то понял, чего сказал? – Он наклонился к Борису и отвесил ему легкий подзатыльник. – Эх, Краб, твоя голова тебя погубит!
– Это твоя голова погубит тебя… – Боря сам испугался своих слов. Он даже не понял, зачем произнес их.
Эльдар, который уже было направился к двери, быстро вернулся обратно.
– Ответишь, Краб? Я тебя спрашиваю: ответишь, сучок?
– Ушан! – крикнул кто-то предостерегающе, но опоздал.
Эльдар, коротко замахнувшись, сбил Бориса с кровати ударом в лицо. Потом подождал, когда тот поднимется на ноги, и ударил снова. Когда Боря опять поднялся, кровь тяжелыми каплями падала с подбородка на пол. Эльдар снова замахнулся.
– Нечестно! – загалдели ребята. – До первой крови!
Ушан задержал руку и сплюнул зло:
– Ладно, сучок. С тебя хватит. В другой раз наука – отвечай за слова…
Борис вытер кровь с лица полотенцем, висевшим на быльцах кровати, потом быстро упал на колени и, пошарив руками по полу, поднял тетрадь. Шумно вздохнув, он бережно провел по обложке рукавом и сунул ее за ремень штанов.
Через месяц интернатовцев отправили на сбор хлопка. Эта обязательная ежегодная работа и так была нелегкой, но казалась еще мучительнее оттого, что жить приходилось в ужасных условиях. Дети спали в хлеву, на полу, подложив под головы собственные скрученные в узел фартуки, грязные и влажные от пота, и зарывшись в колючую, ломкую солому. Кормили плохо, а работать приходилось по восемь часов кряду под изнурительным, палящим солнцем.
Спустя две недели после начала работ Эльдара Фатехова с огромной температурой увезла в город белая машина. Всю ночь его бил озноб, да такой сильный, что казалось, будто кто-то невидимый схватил его за плечи и тряс, не переставая. Утром за мальчиком приехал врач, а вечером, после окончания работ, к ребятам прибежал запыхавшийся воспитатель.
– Все, пацаны! Отработались… Карантин на неделю! Пять минут на сборы – и возвращаемся в интернат.
Той же ночью детей увезли в город и поместили в изолятор общежития.