Уважение к Тациту Светоний перенес и на страницы своей книги. Его биографии вышли в свет значительно позже, чем какие-либо труды гениального историка. «Истории» Тацита стали известны читающей публике около 107 года, «Летопись» же издана между 115 и 117 годами, следовательно, по крайней мере за пять лет до выхода в свет «Биографий». Во всяком случае, Светоний, принимавший живое участие в литературной жизни Рима, не мог не знать сочинений, привлекших, несомненно, большое внимание к себе. Множество мест доказывает, что он имел перед глазами произведения Тацита, когда писал свои биографические очерки. Многое он рассказывает так же, как Тацит, и почти дословно, но иногда пополняет его и даже поправляет, но делает это всегда спокойно, не называя Тацита по имени, что можно, вероятно, объяснить симпатичной чертой характера Светония – его скромностью. По крайней мере, он, в противоположность Тациту, придает большое внимание указанию источников и мог бы только гордиться, исправляя и пополняя произведения своих великих современников. Интересно поэтому, что, приводя едкий отзыв о характере Калигулы[23] почти в тех же выражениях, что и Тацит, он, в противоположность последнему, не называет автора Гая Пассиена Криспа. Тацит[24] передает слух, что парфяне заставили легионы Пета пройти под ярмом, но Светоний[25] говорит об этом как о факте, опять-таки не называя Тацита. Последний[26] не решается прямо обвинить Нерона в поджоге Рима, когда сгорело около трех четвертей столицы, между тем Светоний[27] говорит о преступлении императора совершенно определенно. Тацит[28] не признает за Нероном никакого поэтического таланта, ссылаясь, в доказательство, на то, что стихи писали ему, по заказу, другие, но Светоний[29], возражая, рассказывает, что видел собственноручные стихи Нерона, испещренные помарками, и прочее.
Что касается сходства отдельных мест в книгах Светония и Тацита, его легко можно объяснить тем, что оба они черпали в данном случае из одного и того же источника, независимо друг от друга.
Добросовестность Светония не подлежит сомнению, и в этом отношении он стоит едва ли не особняком во всей римской литературе. Конечно, и он ошибается, но ошибается, если можно выразиться, честно, не умея разобраться в источниках, особенно в биографиях Цезаря, Августа и Тиберия. В общем, слухи и анекдоты строго различаются от фактов или свидетельств, заслуживающих доверия.