Окончание фразы бывшего миллионера потонуло в общем хохоте. Не смеялся только Игорь. Признание товарища по несчастью не показалось ему забавным. Долгое пребывание в камере-одиночке прививает особый взгляд на жизнь. Многое из того, что в прежней жизни являлось большой ценностью, из крошечного оконца туземной тюрьмы выглядело несущественным…
Вслед за первой отлучкой из тюрьмы последовали ещё «самоволки». Новые друзья стали регулярно забирать узника на пикники, парусные прогулки, закрытые молодёжные вечеринки. Благодаря знанию нескольких европейских языков, в том числе французского и английского, а также лёгкому приветливому нраву Игорь быстро стал для всех своим парнем.
По просьбе Нефёдова Корбо всегда брала из тюрьмы и его товарища по несчастью. Правда, бывший банкир сразу занял в компании роль шута, который забавлял всех своими уморительными рассуждениями. Как-то Игорь слышал, как один из приятелей Корбо с усмешечкой сказал:
– Возьмём француза снова, а то нам без дураков скучно.
Но сам бедняга не ощущал ущербности и с удовольствием наслаждался свободой, будучи уверен, что это довольный его услугами надзиратель устраивает ему «отгулы». Когда бывший финансист высказал эту версию вслух, все просто повалились от смеха. Минут десять никто не мог перестать хохотать.
– Уверяю вас, я так хорошо умею чесать пятки, – с наивной улыбкой на лице продолжал убеждать всех блаженный, – что мсье Уго всегда остаётся весьма доволен. И конечно, в его власти позволить мне провести этот прекрасный день с вами, друзья.
Вскоре Игорь уже знал, что Корбо является любимой дочерью родного брата президента этой страны – Жана Батисты, губернатора крупной провинции. Поэтому вокруг девушки увивалось много искателей выгодной партии. Между тем с каждой новой встречей Нефёдов-младший видел, что Корбо уделяет ему всё больше внимания. Он явно интересовал принцессу гораздо больше других её приятелей-мужчин. Хотя сам Игорь старался поддерживать с африканкой чисто дружеские отношения. Эта гибкая стройная молодая девушка легко могла вскружить голову любому мужчине. От отца-африканца она унаследовала иссиня-черные шелковистые волосы и большие, сверкающие страстью глаза. От матери-англичанки – врождённый холодный аристократизм и едва заметные, золотистые веснушки. Лёд и пламя причудливым образом уживались в этом совершенном теле.