И как же здорово, что я такой везучий!
* * *
А я знал, что от маленькой искры тускнеют заряды.
А я знал, что от крохотной дозы чернеет душа.
На любовных фронтах подносил для орудий снаряды,
Правосудие в битве над прошлой ошибкой верша.
И когда грохнул залп, то остались какие-то люди,
В силуэты слились, превратились в размытый туман.
Расстреляли любовь, не жалея, из сотен орудий,
Воду в яд превратив, а наивную честность в обман.
Зазвенели виски, заглушили звучавшие крики,
Тишина зазвучала пронзительной рваной струной,
И в замедленной жизни прорезались нервные тики,
А потом разогнались, сметая ударной волной.
Вряд ли вспомнить удастся, что дальше со мною случилось.
Я очнулся, заметив, что мы – были больше не мы.
А внутри – грязный пепел. И счастье по венам не лилось,
Погружая меня в послевкусие шедшей войны.
* * *
А за окошком тишина. И только снег
Закрыл проплешины земли своей рукою.
Без нас с тобою заскучал пустой проспект —
Никто не путает следы без нас с тобою.
Никто не смотрит на летящие сквозь свет
В фонарных линиях заснеженные звёзды.
Без нас с тобою на проспекте жизни нет.
А за окошком тишина. И всё не просто!
* * *
Ах, как глупа и едка тишина,
Противна тем, что звуков больше нет.
Она разрушить дни мои должна,
Непоправимый мне оставив вред.
Она должна закончить мой мотив,
Мои слова рассыпать на песок,
И все свои идеи воплотив,
Последней пулей выстрелить в висок.
Она должна на пазлы растрясти
Удары брызг из крана на стекло,
Волной о рифы в море унести,
Наскучить тем, что в прошлом увлекло.
Она должна расплавить каждый вздох,
На «да» и «нет» вопросы расслоить.
И в тот момент, когда почти оглох,
Потоком нот меня насквозь пронзить!
* * *
А этот путник вновь спешит на красный свет.
Его дорога снова устлана туманом.
Наутро станет строчкой в сводках всех газет,
Неистребимым эпизодом, звонким самым.
Он разнесётся вместе с ночью в пух и прах,
Оставив с грязью на асфальте много точек.
Не описать его мотивы в двух словах,
А тратить больше на такое он не хочет.
Его найти никто не сможет днём с огнём.
Он только ночью на пути своём опасном.
Он прожигает жизнь, в которую влюблён,
Опять в тумане, в темноте и свете красном!
* * *
Безымянных шагов мелодичная поступь
Отзывается стуком в моей голове.
Огрызается месяцем серая полночь —
Время суток, которое нравилось мне.
Откусив рьяно время, оставив немного,