только не дал бы за жизнь я и свой мизинец,
а за искусство пошёл бы… Хоть «курам на смех»
я бы пошёл, или на мыло – шеям,
собственной шее – на мыло и на верёвку…
Это метафоры только… меня нежнее
трудно найти и преданней той чертовке,
что называют жизнью, люблю её я!
(Речь не о той, что бьёт и имеет хватку,
жизнь как омоним жизни: зовясь любовью,
жизнь вступает лишь в схватку
со смертью и в родовые схватки).
…только лишь слово. Другой разговор – искусство,
есть оно, есть; и ни съесть его, и ни выпить,
и целовать его, и обнимать до хруста
также нелепо, как сахар на рану сыпать…
Знает любая девочка, в юбочке и сандалиях,
раны и огурцы посыпают солью.
Не потеряться не просто в прекрасных далях —
в этих глазах – как озёра, как лес и поле.
В этих глазах полыхают-горят закаты,
и зажигают во встречных сердцах рассветы…
Так и искусство, которого, знаю, хватит,
чтобы зажечь все светила и все фонари на свете.
Что есть искусство, которого нам не выпить,
как ни пытайся выпить его с друзьями?
Может, искусство красной подобно сыпи,
если болезнь Прекрасной подобна Даме.
* * *
В тёмной комнате… может, квартиры… «хрущёвки»…
может, отеля на каком-нибудь Парк-авеню…
мы, побросав с себя лишнее – джинсы, футболки, кроссовки, —
слились губами… и чувствовал я – как прикасаюсь к огню…
Или к источнику утоляющей жажду влаги,
что спасает жизнь путнику, блуждавшему сорок лет в песках…
Ты выбросила предо мною белые флаги —
а я позабыл своё имя… заботы свои и страх…
Или то было снежной, морозной зимою,
я закрывал от ветра тебя… дома шубу снимал, расстёгивал сапоги…
Ты везде и во всём, ты теперь навсегда со мною…
Каждый миг тебя вижу и слышу твои шаги…
***
В клетках памяти обретаем мы бытие,
и для каждого клетка отведена своя…
Даже если о саде неведомом нам поём
и не видим вырытых между словами ям.
На листе бумаги среди молодых могил
оставляешь след запятые былую боль
засыпаешь яму думаешь: … помоги!
…и тебе помогает. Ты помощи рад любой.
А под утро ты засыпаешь
глубоким сном,
словно снегом – землю,
память и речь. Ты нем.
Рыхлый сон тебе сыплет за шиворот, ты же в нём —
растворяешься, настежь… становишься ты никем
или всем, что одно и то же. Ты вышел в мир,
как выходят в море, стал каплей. Ты – плоть морей.
Ты являешься светом – и, кроме того, – дверьми,
что раскрыты для света,
и стражем у тех дверей…