Затем поезд покатил по бескрайним украинским полям, зеленевшим молодой пшеницей. Ночью остановились на какой-то станции. Началась разгрузка. Вкалывали все. Даже Лифанов и тщедушный Изя таскали ящики с патронами, гранатами, тушенкой. Затем рухнули в кузова грузовиков и спали до рассвета. Продрав глаза увидели населенный пункт со знакомым из песни названием Замостье.
– На Дону и Замостье тлеют белые кости. Над костями шумят ветерки, – завел кто-то замогильным, леденящим кровь голосом, каким пел неведомый солист с пластинки, крутившейся по трансляторам в военном городке.
– Помнят псы-атаманы, помнят польские паны конармейские наши клинки, – дружно подтянули бойцы, марш кавалеристов, полюбившийся всем родам войск.
– Отставить песню! – вылез из кабины тормознувшего грузовика, замахал руками Изя. – Не провоцировать трудовое польское население! Панов здесь больше нет! Их кого не в тридцать девятом – того в сороковом году в Сибирь выслали заниматься общественно-полезным трудом, идейно перековываться!
Доехали до города Луцк. Все были поражены невиданной ранее архитектурой, чистотой, блеском витрин. Изумила бойцов бабка, с мылом мывшая тротуар рядом с домом. Даже видавший виды Лифанов уважительно протянул:
– Культура, бля! – и обернулся к служивым. – На тротуары, мостовые не плевать, окурки не бросать!
По тротуарам разгуливали жены командиров из частей, прибывших раньше. По незнанию дамочки накупили кружевных ночных сорочек и, сочтя их за платья, дефилировали среди лотков торговцев.
– Курвы советские! – шипели им вслед польки с хохлушками.
Рванули дальше, почти до самой границы. Там ждали домики для офицерского состава, палатки для красноармейцев, дощатая столовая, баня, в которую поротно-повзводно погнали служивых. Распаренных, чистых воинов ждала новая форма. Новые ботинки обещали выдать в понедельник – двадцать третьего июня. Повели обедать. Накормили вкусно, даже подали котлеты, которые в Забайкалье бойцы видели лишь на седьмое ноября, двадцать третье февраля, да первое мая. Показали линию окопов с пулеметными гнездами, возведенную военными строителями.
– Более серьезные укрепления возведете своими силами под руководством армейских инженеров, – сказал командирам политработник с комиссарскими ромбами в петлицах. – Времени предостаточно. С Германией у нас договор о ненападении. Немцы ведут себя тактично. Провокациями не занимаются, словом, выполняют все пункты соглашения, подписанного товарищем Молотовым и немецким министром Риббентропом. Правда, на днях залетел к нам их летчик. Но пока соединились с нашей авиацией, пока прилетели наши «ястребки», его след простыл. Немцы сами к нам приехали, извинились, дескать молодой, неопытный пилот заблудился. Культурный все-таки народец!