Смены на буровой длятся по двенадцать часов. Рабочий день для дневной начинается в восемь и заканчивается в двадцать. После заслуженного ужина бурильщики ныряют в кровати и засыпают под убаюкивающий гул дизеля. Бурильщик, простоявший всю ночь за рычагами агрегата, и его помощник, наращивающий буровые штанги, отсыпаются днем. Кают-компанией служит отдельный прицеп, представляющий собой передвижную кухню. Чернихинцы стены своей внутри отделали проолифленными деревянными дощечками. Благодаря этому в помещении даже в пасмурный день светло и уютно. Здесь есть четырехконфорочная газовая плита, питающаяся от баллона, размещенного снаружи в железном ящике, древний холодильник, массивный деревянный стол и две скамейки. В отличие от нефтяников, гидрогеологам кухарка не полагается, поэтому еду готовят свободные от вахты члены бригады. Во время аврала готовкой занимается водитель водовозки. Шоферят в «Угаре» в основном солидные мужики, наколесившие не одну тысячу километров, они ярые враги сухомятки, умеют готовить быстро и вкусно.
«Столичную» взялся разливать Лохматый, лучше его поделить водку по справедливости не мог никто. Процесс тонкий и ответственный. Лохматый, прищурившись, на всякий случай мысленно пересчитал участников вечерней трапезы. Вся шестерка в сборе. Лучше добровольно утопиться в пруду, чем кому-то недолить. Решительно открутив пробку, приступил к священнодействию. Разливал мастерски, резко опрокидывал бутылку горлышком вниз и умело возвращал в исходное положение.
Выпили за будущую скважину, чтобы обошлось без аварий, и город получил питьевую воду. После первой стопки народ оживился. Тювелев удовлетворенно пошлепал себя ладошками по оголенному животу и заявил:
– Хороша, зараза!
– Люблю беленькую, – поддержал его Степан Сазонов, – не сравнить с винищем. Наберешься, а по утрянке такой облом, что жить не хочется.
– Подумать только! – с горечью воскликнул водитель водовозки. – Когда-то два восемьдесят семь стоила. В каждой чайной разливали. Принял на грудь наркомовские сто граммов и по газам.
– Ладно вам, завелись, – Чернихин указал Лохматому на пустые стопки, – посуда простаивает.
Ручеек общей беседы начал постепенно распадаться, появились ораторы и нетерпеливые слушатели.
– А чего это нас в парк запихнули? Другого места не нашлось? -поинтересовался Тювелев.