Но, север, – он стал уже какой-то самоцелью для меня. Какой-то неведомой, далёкой и притягательной страной. Красивой, чистой, Розовой мечтой, которая, несомненно, осуществится, только дайте срок.
Казалось, что именно там, на севере, растут яблоки и даже арбузы. Матушка, давным-давно, приносила пластик арбуза. Он был такой большой и тяжёлый, но так быстро и внезапно кончился, что от обиды я заплакал, и долго не мог успокоиться. А мамка до слёз хохотала надо мной и гладила по голове.
О том, что мамка умерла, я узнал, когда поздно вечером возвращался домой.
В то время я уже поигрывал со старшими в карты, и именно сегодня продул мамкину брошку. Думал, что отчим убьёт, как узнает. С каким-то диким облегчением вздохнул, услышав, что мамки больше нет и ругать меня некому.
– У тебя мамку убили.
Загораживая мне дорогу к лестнице, сообщила соседка тётя Валя.
– Как это убили?
– Этот, сожитель ваш.
Я привалился к стене и не знал, что делать дальше. Может, надо зареветь и распустить сопли, – что-то не хотелось. Да и радость от того, что не будут драть за брошку, пересиливала. Соседка продолжала:
– Арестовали уже его, отчима-то. Допились.
Подъездная дверь снова хлопала от ветра, хлопала с каким-то придыханием, или стоном. А каждый новый хлопок казался злее предыдущего, громче и яростнее. Ступени лестницы, ведущей на наш этаж, были заляпаны грязью. Теперь эта грязь замёрзла шишками, закрепла как бетон и на каждой ступеньке создавала свои узоры, совсем не похожие на соседнюю.
Возле дивана была лужа крови, расплывшаяся по облупившемуся полу, но страха не появилось. Тётя Валя пришла с ведром воды и замыла кровь, как получилось. Ворчала:
– Останется пятнище-то, на самом виду. Ладно, может, закрасим.
Чего-то заглядывала во все углы, стены оглаживала рукой:
– Белить надо будет. Работы….
Потрогала просиженный диван:
– Завтра привезут, мамку-то. Боишься один-то ночевать? Ничего, свыкнешься.
– Тёть Валь, а отчима точно не выпустят?
– Как же, убивец ведь. Кто его выпустит?
Притворила дверь.
Я ещё прошёлся по комнате. Остановился напротив арапника. Он спокойно висел на своём гвозде, словно ничего и не случилось. Оглянувшись по сторонам, забрался на стул и медленно снял его со стены. Тяжёлый гад! По спине, по заднице, и ниже, покатилась нервная дрожь. На голове зашевелились волосы.