Русский хунвейбин Владимир спокойно шел по пустым улицам с автоматом наперевес. Ибо знал, что толпа не выйдет из своих домов без своевременного сигнала из университетского громкоговорителя.
Культурную революцию попытался остановить старый дворник с бодуна, но был отправлен к праотцам одной штыковой атакой. Так он спокойно прошел несколько этажей без сопротивления. Уборщицы и лекторы сдавались без боя. У дверей в студию с громкоговорителем о чем-то беседовал ректор университета и доцент Всеклюев. Надушенные, при параде две ошибки человечества. Ректор получил пулю в лоб сразу за пособничество. Всеклюев повернулся и получил штык в пах. Его тупое лицо почти не изменилось, только брови сложились в китайский иероглиф дома. Оставив падаль умирать, Владимир двинулся вперед.
Считанные минуты до начала городского праздника. За пультом сидел какой-то очередной клерк. Его Володя пожалел и просто вырубил прикладом, расшибив лоб. Одним нажатием на кнопку включения громкоговорителя хунвейбин запустил неостановимый процесс, сродни духовной водородной бомбе.
− Жители некогда славного города! – обратился он к толпе.
Народ потянулся на улицу, заполоняя весь город.
− Я объявляю мой манифест:
«Жизнь – есть непрекращающееся движение
Борьбы, стремления и действия.
А потому −
Бог наш − Бег.
Мы молодые душой и телом,
Вдыхаем в этот мир жизнь своей энергией
Порывом к силе и свободе!
А потому, во имя вечного цветения нашего мира,
Я объявляю власть молодых,
Диктат самой жизни,
Власть почитателей движения!
Сильных и смелых духом!
Мы воины вечной весны и красного цвета
Страсти, крови и огня!
Я объявляю войну всепожирающему мороку наших дней!
Коммуне не быть покоренной!
Братья и сестры,
Огонь по штабам!
Беспощадная борьба с ржавыми оковами
Вашей неизмеримой мощи!
Дорогу молодым!»
Манифест возымел нужный эффект. Голодные до жизни студенты и школьники ринулись бороться из толпы. Точно озаренные каким-то огненным ореолом, они стали выделяться из серой массы. Новоиспеченные бойцы брали все сподручные предметы, среди которых оказались мётла, строительные лопаты, грабли и самые обычные палки. Разбрасывая всех на своем пути, ринулись они, эти бестии Бег Бога к управдому. Часть кинулась нещадно переворачивать столы с водкой и котлетами. Другие стали бить стекла главного здания, вышвыривать администрацию из окон (для этого даже есть умное слово «дефенестрация»). Одна из волн бросилась будить университет. Особенно настырные рабы системы, в числе которых были и местные оппозиционеры, были без всяких разговор избиты и искулачены. Из окон шёл листопад из всякого рода макулатуры.