А позже, 14 декабря 1998 года, шахтер Александр Михалевич облился бензином и поджёг себя у входа в Луганскую обладминистрацию в знак протеста против беспредела власти. Этот вопиющий случай навсегда войдёт в историю Украины и ляжет жирным пятном на имена Ефремова и Тихонова.
В то время как крупные государственные шахты ликвидировались или простаивали, не имея возможности сбыть свою продукцию, в регионе стремительно множились так называемые копанки.
Добыча угля – отдельная большая тема, по которой можно написать книгу. И даже не одну. Земля Донбасса вся изрыта угольными штреками. Степной пейзаж украшают непривычные для приезжих рукотворные горы – терриконы. Они всегда вызывали неподдельное изумление гостей из других регионов, потому что такой феномен, наверное, нигде больше не встречается.
Кроме огромных многометровых породных отвалов, то там, то тут встречаются горки поменьше. Это старые заброшенные шахты, где уголь добывался вручную практически с поверхности. Руководство СССР запретило разработку поверхностных залежей угля. И не столько из-за того, что это наносило непоправимый вред природе, сколько из соображений стратегических. В мирное время можно было позволить себе добывать уголь с километровой глубины, а легкодоступные залежи на поверхности считались законсервированными на случай войны, когда поддерживать работу больших шахт будет невозможно.
Об этих залежах вспомнили в девяностые. И начали активно копать. Сначала старым дедовским способом – лопатой и обушком, а потом и тяжёлой техникой. И вскоре масштабы нелегальной угледобычи превзошли легальную в разы. Я как-то видел одну из таких копанок в Свердловском районе. Огромный карьер, в котором работают пять бульдозеров. Выстроившись в ряд, они гребут угольную массу наверх, где экскаватор грузит её в КАМАЗы. Самое интересное, что обнаружить её соответствующие службы не могут, хотя над этим местом регулярно пролетают вертолёты.
Добытый таким способом уголь легализуется через ЦОФы как шахтный и дальше уже идёт в продажу. Дошло до того, что некоторые шахты вообще прекратили добычу и занимались исключительно перепродажей нелегального угля. Местность вокруг копанок всё больше становилась похожа на лунный ландшафт, а государственные предприятия декларировали убытки и требовали дотаций.