Луганский разлом - страница 35

И тогда же опубликовал видеоролик, в котором будущее представлено отнюдь не в розовом цвете. Ополчение Донбасса – Восточный освободительный корпус – штурмует Киев. Идут городские бои. Убитых и раненных уже никто не считает. Разрушены городские коммуникации, не работают интернет и телефонная связь. Не хватает продуктов и медикаментов, население прячется в подвалах, а банды мародёров воюют друг с другом за склады бытовой техники, торговые центры и магазины. В кадре мелькают разрушенный дома, взорванные мосты и сгоревшие автомобили. Точно такую же картину мы наблюдали всего лишь два года спустя, только не по телевизору на улицах других городов, а прямо здесь, на улицах Луганска.

Признаки надвигающейся катастрофы маячили, что называется, перед глазами, и не заметить их мог разве что совершенно близорукий в политическом плане человек. Или идеалист, смотрящий на всё через очки, одно стекло в которых жёлтое, а второе – голубое.

Собственно, здесь пора закончить это несколько затянувшееся вступление и перейти к описанию тех событий, которые ознаменовали крушение того привычного мира, в котором мы жили все эти годы.

Ловко пущен механизм, идет за строем строй.

В одиночку ты никто, зато в толпе – герой.

У тебя свои цвета, ты знаешь грозный клич.

Нерушима та стена, в которой ты кирпич!

А. Елин

С этим человеком у нас не было почти ничего общего. Но нас объединил коньяк. Коньяк назывался «Болград». Покупался он, как правило, в ближайшем «АТБ», потому что там он стоил на десятку дешевле. Сказать, что выпили мы его много, – значит ничего не сказать. Потом эти характерной формы низкие, плоские бутылочки с грибообразными пробками надолго заполонили шкафы и полки, будучи использованными повторно в качестве тары для домашнего ликёра. И уезжая из Луганска, я спустил в погреб десятка два этих бутылок, уцелевших несмотря ни на что, и оставил там до лучших времён.

Человека звали Валентин. Хотя я мог бы назвать его Андреем или любым другим именем, может быть, даже настоящим. Но пусть будет Валентин. В прошлом у него остались два года армии и шесть лет тюрьмы. В тюрьме он не сидел. Сидели другие, а он их охранял. А последние два или три года просиживал штаны в какой-то логистической конторе, где ему платили относительно неплохие деньги за усердный труд с восьми до шести. Разумеется, с перерывами на обед и перекур.