И в этот момент я увидел рядом кетровского орка-шамана, самого опасного из орков, вышедшего из-за стены. Он тоже заметил меня.
– Отпусти меня, я дам тебе миллион аден.
– Да, и позовёшь подмогу? Получай!
Я применил первый боевой приём паладина – оглушающий удар щитом, потом ударил мечом. Орк выстоял, ответил огненным шаром. Драка закипела. Я вдруг понял, что, примени орк-шаман всю свою магию, он может убить меня. Но почему-то моя защита работала даже слишком хорошо, и вдруг я стал подозревать, что орк ПОМОГАЕТ мне победить. ЧТО ЭТО? Как можно быть готовым победить и не побеждать? И сознательно гибнуть? Зачем? Я ударил орка ещё раз: удар оказался критическим, рана – смертельной. Но не радость победы, а смешанное чувство овладело мной. Я подхватил умирающего орка на руки и услышал его последние слова:
– Тебе предстоит сложный путь! Я умираю, но добился своей цели, поэтому я умираю победителем. Ты встанешь на иной путь, когда получишь мой заветный подарок. Я ведь волшебник, и я все вижу. Ты начнёшь новый путь достойно.
Орк умер. И вдруг его тело стало медленно таять в воздухе. Из земли на месте, где только что лежал труп орка, появилась рукоять меча. Я машинально схватился за неё, и – о чудо! – в моей руке была мечта моих последних лет – меч Тёмного легиона.
Я немедленно зачехлил меч и с поднятыми руками пошёл в деревню орков. Я предстал перед их вождём, и покаялся в совершённом. И был прощён. Я долго говорил с кетровскими орками, и в конце концов мы заключили альянс. Теперь я знаю, насколько бескорыстной и искренней может быть дружба между представителями разных гуманоидных рас. Я много сделал для Кетры и с гордостью ношу кетровский знак доверия – амулет с тремя волчьими зубами. Когда я прихожу в любую деревню орков с этим амулетом, ко мне всегда обращаются словом «брат».
Орк шаман действительно победил меня – меня прежнего. Достижением его победы стало сохранение многих жизней орков, а возможно, и моей жизни. Утратой – он сам. Но каждый раз, сжимая в руке рукоять своего меча, я чувствую, что дух не исчез, дух жертвенности, дух бескорыстия. Я больше никогда не проливал бессмысленно кровь более слабого, я перестал хвастаться своей удалью. Я больше никогда не стремился кого-либо «нагнуть» или унизить, чем до сих пор грешат многие люди. Вот такая история.