– Гэрины все кончились, будем мои курить.
– Если честно, мне «Ротманс» больше нравятся.
Я протягиваю ей пачку:
– Моя настоящая фамилия – Сайкс.
Она кивает:
– Холли Сайкс, значит. А я – Гвин Бишоп.
– Я думала, ты Гвин Льюис.
– В обеих фамилиях есть буква «и».
– А что было после того, как ты уехала из Уэльса?
– Манчестер, Бирмингем, полубездомная, а потом и вовсе бездомная жизнь. В Бирмингеме я попрошайничала в торговом центре «Буллринг». Спала в чужих домах, вместе со сквоттерами или у друзей, которые вели себя совсем не по-дружески. В общем, прозябала. Если честно, то чудом выжила. А второе чудо – то, что меня не отправили домой. Понимаешь, пока тебе нет восемнадцати, сотрудники социальной службы обязаны сдать тебя местным властям, а те, естественно, вернут тебя домой. Мне до сих пор снятся кошмары, будто меня приводят к отцу, он приветствует блудную дочь и полицейский смотрит на душещипательную сцену и думает: «Все хорошо, что хорошо кончается», а отец запирает за ним дверь и… Все, хватит. Короче, я рассказала тебе эту светлую и радостную историю, чтобы ты поняла, как должно быть плохо дома, чтобы решиться на побег. Как опустишься на самое дно, так оттуда не выберешься. Пять лет прошло, и я только сейчас стала надеяться, что самое плохое уже позади. Вот я смотрю на тебя и… – Она умолкает, потому что прямо перед нами резко тормозит какой-то велосипедист.
– Сайкс!
Эд Брубек? Ну да, Эд Брубек!
– Ты что здесь делаешь?
Волосы у него встопорщенные, мокрые от пота.
– Тебя ищу.
– На велосипеде? А как же школа?
– Утром сдал экзамен по математике и теперь свободен. Сел с велосипедом на поезд, доехал до Ширнесса, а потом сюда прикатил.
– За бейсболкой, что ли?
– Да фиг с ней, с бейсболкой, Сайкс, нам нужно…
– Погоди, а откуда ты знаешь, где меня искать?
– Я и не знал, но потом вспомнил, что я тебе рассказывал про Гэбриела Харти, ну и позвонил ему. Он, правда, сказал, что никакой Холли Сайкс у него нет, есть только некая Холли Ротманс. Я сообразил, что это, наверное, ты, и оказался прав.
– Да уж, ничего не скажешь, – бормочет Гвин.
– Брубек, это Гвин, – говорю я. – Гвин, это Брубек.
Они кивают друг другу, и Брубек снова поворачивается ко мне:
– Слушай, тут дело такое…
Гвин встает.
– Ладно, увидимся в пентхаусе, – говорит она, подмигивает и удаляется легкой походкой.