А первым командиром был человек с гордым именем Беркут. Вот он!
И здесь Бяшим-ага посмотрел на меня:
– Вы, Дима, с ним как одно лицо.
Я взял фотографию, и увидел… себя, но уже, наверное, таким, каким должен стать лет в тридцать.
Динка выхватила фото. Она жадно разглядывала неизвестного нам Беркута и сверяла его со мной.
– Точно! Ты видел сон про себя. Ты и был Беркутом!
– Ей, дочка, о чем ты? Откуда ты знаешь имя этого человека?
– Сейчас расскажу! Это так необыкновенно. Но один вопрос к вам, Бяшим-ага: когда Беркут умер?
– Его расстреляли в 39-м году.
– Расстреляли?
– Да, тогда многих военных расстреливали. Моему отцу повезло. Его мать была какой-то родственницей Калинину. Ну, если знаете, его в СССР называли Всесоюзным старостой.
– Знаю, – хмуро ответил отец. – Он-то свою жену не спас от сталинских лагерей. Но, о чем вы говорите, Бяшим и Дина? О каком сходстве?
– Мы все сейчас расскажем, – воскликнула девушка. – Да, Дим? Расскажем?
Она посмотрела на меня. Я кивнул головой.
Меня это история стала пугать. И я снова рассказал свой сон. Когда я остановился, а это были слова о кинжале из Дамаска, то Бяшим-ага схватился за сердце. Тотчас откуда-то выскочила его жена. Она стала что-то говорить по-туркменски, указывая на нас пальцами.
– Гит! – услышал я знакомое по сну слово.
Женщина тотчас же ушла.
– Это третья жена, – сказал Бяшим-ага. – Клавдия уехала на Брянщину. Детей у нас не было, но появились идейные, как говорили раньше, разногласия. Вторая жена была совсем никчемной. Я отправил ее к родителям через месяц. А Бахар чуткая, но всегда в панике за меня. Почему я схватился за сердце? Нет, я не болею. Ну, Дима, друг, узнаешь ли ты вещь, которую я сейчас покажу?
Старый товарищ отца указал на огромный ковер. И только сейчас мы заметили на его фоне висящий кинжал. И когда он оказался у меня в руках я воскликнул:
– Это он! Это то, что я видел во сне…
И тотчас же отключился.
5
Отряд вышел в поход под вечер и двигались около пяти часов без остановки. Была полночь, когда мы оказались у северной части Керкичи. Небольшой привал у дома чабана, который зарезал двух баранов, а я отдал ему горсть золотых монет, которые мне вручили в виде валюты в штабе дивизии. Около четырех часов утра я поднял отряд и попросил Александра вести нас к тоннелю.
Когда мы подошли к предполагаемому входу, то оказались перед грудой камней. Кто-то взорвал спуск в тоннель. Бойцы приступили к расчистке. Лишь с первыми лучами солнца мы вошли в большую пещеру. Тоннель был огромен, но лошади пугливо шли по его ровному дну в мерцании светильников. Через пятьдесят метров нас остановил шум.