Питер остался в стороне, дальше шла дорога на Карелию. Я вспомнил, как в «Сапсане» успокаивали Серегу – начальник поезда, проводницы, пассажиры и мы. Но чем больше внимания, тем больше он не слушался. Он кричал, отмахивался и лез драться. Перед выходом Майкл перед всеми извинялся, и просил, чтобы к Сереге отнеслись с пониманием, потому что тот болен аутизмом. Помню, у Московского вокзала я сказал ему:
– Давай ты перед всеми извинишься, мы поедем в отель, а вечером как следует отметим мою днюху. И забудем все это дерьмо.
– Да пошел ты в жопу, урод!
Сэм, Гарик и Алена угарали с историй про Серегу. И спрашивали о том, что было дальше. А дальше – ничего. Через час после приезда в Питер мы запихнули Серегу в ближайший поезд до Москвы. Он не сопротивлялся. А нас ждали три безумных дня в Северной столице. Обидно только, что и в этот раз я не доехал до Петергофа. Это был мой пятый или шестой приезд в Питер.