Голубев попросил уточнить, какую информацию я получил от пленного немецкого офицера. Я рассказал об обстоятельствах допроса обер-лейтенанта Кунтца и о том, что от него ничего не удалось добиться, так как при попытке к бегству он был застрелен. Когда один из старших офицеров начал меня дотошно расспрашивать, как же я упустил немца, мне показалось, что это допрос. Я стал бояться, что меня начнут обвинять в том, что я своими вопросами и ненадлежащей охраной спровоцировал немца на побег, и тем самым не получилось основательно его допросить. А это саботаж, да еще и в военное время! Мои ответы стали сбивчивыми. Меня выручил человек в штатском. Он с улыбкой обратился ко мне и попросил рассказать о том, как я захватил командира парашютистов Гирю. Мне удалось овладеть собой, и я рассказал и о Гире, и о захвате диверсантов на мельнице в Арцизе.
Сидевший рядом с Голубевым полковник спросил, где я так хорошо выучился немецкому языку. Я ответил, что в детстве ходил в немецкую церковно – приходскую школу и что имел практику допросов немецких офицеров – советников в Испании.
Молчавший до сих пор майор обратился ко мне с вопросом:
– На переправе возле Татарбунар, когда Ваши бойцы расстреливали диверсантов, был риск попасть в своих граждан?! (Странный был вопрос. Риск всегда и везде есть попасть в своего, когда у людей в руках оружие).
– Риск был рассчитан. Но я не мог стрелять в убегающего Гирю, так как он быстро спрятался в толпе. В остальных случаях я и мысли не допускал о промахе. Я имею значок «Ворошиловский стрелок» первой степени, – похвастался я.
– А где Вы научились метко стрелять?
– Я занимался в спортивной секции. Когда был в командировке в Монголии, у нас оказалось много трофейного японского оружия. Было достаточно времени для практики.
Полковник, сидевший рядом с Голубевым, о чем-то переговорил с ним и строго обратился ко мне:
– Вы, товарищ старший лейтенант, пока свободны. Идите, отдыхайте! Когда понадобитесь, мы Вас вызовем.
Я откозырял и вышел из кабинета. Меня мучила неизвестность. Я так и не понял, для чего мне устроили такой подробный допрос. Ведь я описал все в своих отчетах. Опасение на счет упущенного немецкого офицера меня не покидало.
В управление госбезопасности я был вызван на следующее утро. В кабинете начальника управления было только двое – человек в штатском и подполковник Голубев, который сразу же обратился ко мне: