Также вдоль дороги, которую я с трудом называл «дорогой», тянулись совершенно жуткие километры проводов всяческой толщины и ширины. Вместе они создавали электрическую вакханалию, чёрный, резиновый бардак, остро режущий глаз, на фоне природных, буйственно цветущих красок.
Также резко контрастировали и выбивались из всеобщей нищеты и неопрятности дорогие блестящие авто.
У провалившегося домика с облупившейся и выцветшей на нещадном солнце краской тут же, под лучами того же солнца, сверкали, как правило, новенькие пикапы Ford или Toyota, которых в нашей стране почти не было.
Такой контраст меня озадачил и поразил: «Не в машинах же они живут?»
Позже я поделился своей наблюдательностью с Моном и получил странный, но удовлетворительный ответ.
Как оказалось, подобное существование – это философия и образ жизни местных жителей, сформировавшийся от их верований и их религии.
Буддизм несёт нам одну простую истину, как объяснил мне Мон. Нужно выбирать верный путь. «Средний путь» – путь знания, мудрости, разумного ограничения, отказ от земных желаний, просветление. Конечной целью этого пути является Нирвана – высшая благодать.
При этом, как я понял, буддизм не был одинокой религией в Тае. С ним мирно сосуществовали и другие: мусульмане, христиане и даже последователи Конфуция тоже имели место быть.
А что касательно мокенов, то они вообще исповедуют спиритуализм, мистические идеалисты… Они верят, что каждый объект во вселенной имеет душу и она прекрасна.
Но, на самом деле, прекрасны они сами, верующие в существование души у неодушевлённого, чудаки, сказочные существа далёкого королевства Сиам.
На сегодняшний день королевство Сиам уже давно переименовано: «Мыан Тхай», по-европейски – Таиланд. Но для меня оно навсегда останется королевством Сиам, королевством моей юной принцессы, моей гордой мокен – Лии.
Тем более я наконец-таки понял, откуда появились эти злобные, вечно недовольные создания – сиамские кошки.
Странные животные. И вообще, я всегда больше любил собак.
У меня была лайка по кличке Шарик. До сих пор помню его хвост фонтаном. Хороший был пёс.
Кость от рыбы с мерзким названием сайда застряла в его горле, в трахее, и долго он боролся, и мы боролись за его жизнь: капельницы, уколы…
Мне было лет девять, может, десять… Я лежал в своей комнате и обливался горькими слезами под музыку Morricone, которая гремела на всю квартиру.