Когда-то бабушка научила меня этому старинному наговору, сказав, что в жизни все может пригодиться. Что ж, она была права. Пригодилось. И не раз.
Ледяные капли стекали по коже, попадали за ворот куртки, подбирались к груди. Образ целующейся пары, стоящий перед глазами, постепенно растворился и исчез. На душу опустился покой. Я уселась у выступающих корней и бездумно уставилась на журчащую воду, не замечая ни холода, ни прячущегося за кронами деревьев солнца, ни медленно застывающего сердца.
Хорошо… И не болит больше ничего.
Треск обломившейся под тяжестью снега ветки заставил меня очнуться. Надо же, совсем не заметила, как начало темнеть. Я оглянулась по сторонам. Тишина. Только с молоденькой березы сыплется белая крошка. Она кружит в воздухе и неслышно оседает на высокий сугроб, и эта маленькая метель вызывает ненужные воспоминания.
Перед глазами снова возникло любимое лицо. Темные, густые брови, внимательный взгляд из-под них, сурово сжатые губы и нос с горбинкой. Она совсем небольшая, эта горбинка. Ее видно только вблизи, и то, если очень хорошо присмотреться.
Я грустно усмехнулась. Теперь мне больше не придется присматриваться. Место занято, как говорится. И главное, кем? Какой-то пришлой девчонкой, которая приехала неизвестно откуда и поселилась в соседнем доме. В том, что Митяю принадлежал.
В груди снова заворочалось темное и недоброе. И дышать больно стало. Так, будто ребра тисками сжали. И захотелось избавиться от своих чувств, выкинуть их из сердца, утопить в Гремящем и забыть. Забыть о тех коротких ночах, когда женщиной себя почувствовала, избавиться от желания под сильной мужской рукой оказаться, защиту ощутить и уверенность в том, что не придется больше одной быть. И радость, что в душе робкой надеждой проклюнулась.
Не выдержав, перекинулась и с разбегу прыгнула в воду. Холод окатил тело, пробрался под шерсть, к самой коже, остудил голову и вернул ясность мыслей. Хорош страдать. Никому мои глупые мечты не нужны, вот и нечего навязываться. Егор свое счастье на стороне нашел. А я…
Выбралась на берег и встряхнулась. Все. Пора домой. Подурила – и хватит.
***
Назад возвращалась дальней тропой, огибающей Волчью поляну. Смотреть на чужое счастье не хотелось. Зачем? Пусть себе наслаждаются.
Подмерзший наст поскрипывал под лапами, с неба медленно падали снежинки. Солнце уже скрылось за верхушками елей, и в лесу заметно потемнело.