Внутри было темно, с улицы не проникало никакого света. Включив фонарик на телефоне, я двинулся внутрь. Пашка пыхтел следом, ежеминутно чертыхаясь то от мусора под ногами, то от пыли и грязи, то он шуршания в углах. Крыс он с детства не любил.
А шуршание было. То справа, то слева раздавался стук маленьких лапок. Они следовали за нами, не обгоняя и не отставая. Шаг в шаг. Останавливаясь вместе с нами и начиная движение, как только мы шли дальше. Сначала их было мало, но с каждым шагом количество сопровождающих нас лап становилось больше и больше. Что-то коснулось моего плеча, я отпрыгнул в сторону и выронил телефон. Звон разбитого стекла, и на один луч света стало меньше.
– Ты чего скачешь? Телефон разбил, от матери попадет. Пошли скорей отсюда, а? – Пашка светил мне прямо в лицо, нервно дергая телефоном из стороны в сторону. Откровенно говоря, оставаться здесь и мне совсем не хотелось. Темнота, шорохи и жуткая вонь застаревшего подвала напрочь отбили желание искать приключения. Но без телефона уходить было нельзя. Действительно, от родителей влетит по полной. Это уже второй телефон за этот год, нового точно мне не купят.
– Свети давай. Найдем телефон и сматываемся.
Пашка стал водить телефоном из стороны в сторону. Разбитый в хлам смартфон нашелся шагах в пяти от нас. Неужели я так сильно дернулся, что он отлетел на такое расстояние? Но тут я заметил причину. Длинный хвост метнулся в сторону, стоило только попасть светом на телефон. Крысы. Быстро они уволокли. И зачем им эта железка, от нее прока никакого.
– Пошли отсюда.
Я взял телефон и пошел к выходу. Пашку уговаривать на нужно было, он повернулся и быстро зашагал к дверному проему. Но стоило ему сделать несколько шагов, как он упал и стал дергать руками и ногами, корчась на каменном полу. Будто нервные судороги скрутили его тело, заставляя скулить и вертеться юлой. Телефон выпал из рук и освещал только угол стены, поросшей мхом, плесенью и паутиной. Уже не избегая света, в луче мелькали десятки маленьких лап и длинных хвостов. Толпой неслись они к своей жертве.
Горло мое резко пересохло, крик ужаса застыл, неспособный вырваться наружу. «Нужно ему помочь, отогнать крыс», – твердила совесть, но мозг блокировал все движения, заставляя неотрывно смотреть в одну точку, не делая ни шага в сторону, ни чтобы помочь, ни чтобы спастись самому. Вой Пашки становился все громче, от чего закладывало уши.