«Так говорил Заратустра» Фридриха Ницше[4].
*
Начав в шестнадцать, я продолжал до сорока пяти. Минули Апрельская революция 1960-го и Военный переворот 16 мая 1961 года. В октябре 1972-го президент Пак Чонхи, стремившийся к диктатуре, распустил парламент и настоял на принятии новой Конституции. Застрелили его жену. Новый американский президент, Джимми Картер, надавил было на Пак Чонхи в связи с диктатурой, но вскоре убежал трусцой в одних спортивных трусах. Застрелили и Пак Чонхи. Ким Тэчжун был похищен в Токио и едва не погиб, Ким Ёнсам был изгнан из парламента. Армейские части блокировали Кванчжу и перестреляли мирное население.
Всё это время я был занят только убийствами. Вёл одиночную войну со всем миром. Убивал, скрывался, пережидал. Снова убивал, скрывался, пережидал. Тогда не было ни анализа ДНК, ни камер видеонаблюдения. Только-только появился термин «серийный убийца». Полицейские десятками арестовывали подозрительных и душевнобольных и пытали их в участках. Некоторые подозреваемые не выдерживали и давали ложные показания. Действия полиции были несогласованы, и преступления в различных регионах рассматривались вне связи с другими. Поднять на ноги толпу полицейских и прочесать отдалённый холм, истыкав его палками в поисках улик, – вот в чём заключалось расследование.
Чудесные были времена.
*
В том году, когда я убил последний раз, мне исполнилось сорок пять лет. Сорок пять – возраст моего отца, когда он умер, задохнувшись под подушкой. Странное совпадение. Запишу это тоже.
*
Злодей ли я или супергерой?
Или в равной степени и тот и другой?
*
Жизнь длиною в семьдесят лет. Если оглянуться, кажется, что годы разверзлись чёрной пастью запредельной бездны, и я стою на самом краю. Когда думаю о приближающейся смерти, не чувствую ничего особенного, но когда вглядываюсь в прошлое, на душе становится темно и безгранично пусто. Моя душа была безжизненной пустыней. Ничего не росло. Ни капли живительной влаги.
Давным-давно в юные годы я пытался научиться понимать людей. Для меня это было сложной задачей. Я всегда избегал смотреть людям в глаза. Они же считали меня воспитанным и застенчивым юношей.
Я заучивал выражения лица перед зеркалом. Грустный взгляд, радостный, обеспокоенный, разочарованный… Ещё использовал простой трюк: следил за мимикой говорящего человека и старался воспроизвести её в ответ. Если собеседник хмурился, я хмурился тоже, если смеялся – вторил его смеху.