Позднее стали ездить на отдых к морю, не к самому дорогому – в Бердянск. Но Мике море казалось океаном :большие волны, соленая вода, бычки, крабы. Носил он тогда шаровары и тюбетейку. Зимой из Бердянска приезжала хозяйка съемной квартиры и привозила в мешке больших рыб на продажу . Мама приглашала соседей и рыб быстро раскупали.
Ближний сосед, полковник милиции , из партизан, привез щенка редкой пароды «курцхаар». Мишка очень обрадовался и стал помогать выводить собаку гулять, с начала с хозяйкой , а позже сам. Пес вырос здоровый размером с дога, но охотничий, с большими ушами. Теперь Мика уже никого не боялся , а многие боялись (как ему казалось) его. Ральф играя с детьми любил снимать шапки , а забрать у него мог только Мика или хозяева. Когда из кинотеатра после сеанса выходили люди Ральф громоподобно лаял в их сторону . Тогда Мика брал его за ошейник и сажал возле себя.
Осенью 1949 он пошел в школу. Школа была только для мальчиков, так было в то время. Учительница встретила своих первых учеников в военной форме, она была летчиком -фронтовичкой. Что сразу вызвало восхищение мальчиков, и в классе на уроках был порядок. Мика учился на хорошо и отлично, затруднения вызвало чистописание в косую линейку. Мама сидела рядом и вырывала из тетрадки страницы с кляксами, а он красный и взъерошенный весь в чернилах, ставил новые кляксы.
Во втором классе учительница украинского языка перед первым уроком стала зачитывать классный журнал, называя детей по имени отчеству: Алевский Исаак Иосифович, встаньте, Беляев Игорь Васильевич…» он насторожился и с ужасом ждал, когда встанет. Он уже понимал, почему били Шульмана.
В 1949 году И. Сталину исполнилось 70 лет. После Всесоюзного праздника он почувствовал себя плохо, стал часто болеть. К тому же умер его друг и соратник Жданов. Одна молодая врач-коммунистка из кремлевской больницы заявила, что профессора неправильно лечат. Среди профессоров медицины было несколько евреев. Сталин санкционировал расследование, и началось Дело врачей, а за ним новые репрессии натренированного аппарата МГБ. Врачей стали выявлять и в других городах и, особенно, врачей еврейской национальности. Дома велись страшные разговоры: папа повторял, что его опять возьмут, а тетя- врач говорила, о деле врачей в Москве