– Да ты прям Сунь-Цзы, – сказал Виктор, по частям поднимаясь с пола.
– Кто я? – прищурился Степаныч.
– Сунь-Цзы. Стратег такой был в Древнем Китае. Книгу написал знаменитую. «Искусство войны».
Взгляд Степаныча немного смягчился.
– В Китае, говоришь… Дельная, значит, книга была, если из древности до нас дошла.
Виктор подошел к скамье и, слегка кривясь, опустился рядом со Степанычем. Еще не до конца отошедшие руки давали о себе знать.
– А я, наверно, в Японию уеду, – неожиданно для себя сказал Виктор. Вроде не собирался никому говорить, а вот на ж тебе…
Степаныч как бы даже и не особо удивился. Только спросил:
– Насовсем?
– Не знаю, – осторожно пожал плечами Виктор. – Вроде как на три года обещали. А там – как получится.
– Это, считай, насовсем, – сказал Степаныч. – Если и вернешься, то уже не наш будешь.
– Да ладно тебе, – слегка обиделся Виктор. – Как это не наш? Я ж свой, российский!
– Был бы свой – здесь бы остался. Хотя…
Степаныч вздохнул.
– Хотя – кто его знает. Может, в этом и есть твой самый что ни на есть рабочий подход. Ты ж, как я понимаю, не на курорт туда отдыхать едешь?
– Правильно понимаешь, тренер, – кивнул Виктор.
– А сюда типа попрощаться заехал.
Виктор снова кивнул.
– Ясно, – сказал Степаныч. – Ну что ж, в добрый час. Только смотри, не порвись там, в Японии. И крышу свою придерживай. Помни, что я тебе про стратегию говорил…
* * *
Перед тем как подрулить к своему дому, Виктор дал еще пару ностальгических кругов по городским улицам. Так сказать, прощался с юностью. А может, просто напоследок захотелось набраться дополнительных ощущений от относительно недавно сбывшейся мечты о собственном автомобиле… Кто его знает, когда еще придется посидеть за рулем своей машины…
Жил Виктор на прежнем месте, в той же квартире, оставшейся им с сестрой от родителей. Конечно, по идее, с появлением некоторой финансовой стабильности (до того, как она стала крайне нестабильной) стоило бы, наверно, продать непрезентабельную «двушку» в «хрущобе», чтобы, добавив некую сумму, приобрести что-то более просторное и презентабельное. Но, как говорят американцы, «home, sweet home»[7]. То есть не хотелось почему-то продавать с детства знакомые и родные стены, которые еще помнили погибших родителей Виктора.
Потому и оставил он все как есть, лишь несколько облагородив интерьер посредством смены полов, обоев, сантехники, установки дверей – железной входной и сосновых межкомнатных, выдиранием старых сгнивших окон и вставкой модерновых английских стеклопакетов, а также приобретением видеоаудиоаппаратуры…