С утра пораньше меня разбудил отец, в
полной готовности он уже с нетерпение ожидал выхода на
рыбалку. По-быстрому одевшись в спецодежду, прихватив бутерброд из
кухни, я побежал следом за ним. Несколько часов по лесу и вот мы
пришли. На полянке небольшая избушка, метрах в двадцати от нее
течет река. Тут в отличие от деревенской реки большое течение и
водиться много хариуса, поэтому это место стало излюбленным для
всех деревенских рыбаков. Вот и сейчас, возле избы готовя что-то в
котелке, сидят двое мужиков.
- Михалыч как улов? – не успели
еще подойти, а отец уже полез с расспросами.
- О, Игорек, тоже решил
порыбачить, нынче что-то улов не очень, никак опять уроды городские
с электро-удочкой пробежали, в прошлый раз до самой дороги их
гнали, а там они уже на своем джипе свалили. Но ничего, я сейчас
ружье взял, возьму грех на душу! Жены у меня нет, детей тоже,
пальну пару раз, а сдохнут они там или нет мне без разницы, пусть
садят меня в тюрьму.
Не успел мужик договорить, как
недалеко раздались выстрелы из карабина. Мужики напряглись,
выхватив свои ружья, они потихоньку пошли в сторону выстрелов.
Отец, взял в руки топор и тоже пошел, я пытался его отговорить, но
он ни в какую не стал меня слушать, делать нечего - поплелся
следом.
Остановившись все замерли, на
небольшой полянке лежит раненная олениха, судя по животу
беременная. Над ней смеясь, с карабинами, стоят трое молодых
парней, выпивая из бутылки вискарь, они что-то наперебой друг другу
рассказывали.
Пока разглядывал не заметил, как
Михалыч прицелился, раздался выстрел из ружья и ближайший парень,
схватившись за живот, упал на землю. Его друзья в панике стали
палить по округе, я, потянув отца вниз, упал ничком вместе с ним,
немного погодя выстрелы прекратились, Михалыч весь окровавленный
замер на земле.
- Твою мать! - Тут уже меня
взяла злость, схватив батин топор, я выскочил на поляну. Бросившись
на этих уродов, я не заметил, как один из них прицелившись,
выпустил в меня пулю, -12 выскочило, в груди
появилась сильная, но терпимая боль. Уже окончательно озверев, я
ударил топором ближайшего по руке. Тот, истекая кровью, заверещал и
упал на колени, парень, который стрелял судорожно пытался
перезарядить карабин, но тут я ему уже не дал времени, со всей силы
припечатал ему по роже, от удара его откинуло на несколько метров,
все лицо превратилось в окровавленную кашу.