. Хотя ведущие профессора экономического факультета Лондонской школы экономики, естественно, не одобряли книгу, студенты старших курсов и молодые преподаватели встретили ее с энтузиазмом. Как вспоминал Тибор Сайтовски, «большинство наших студентов жадно читали ее днем и ночью» и «преклонялись» перед ее мудростью
[122]. В 1933 г. студент Хайека Абба Лернер организовал семинар, на котором студенты ЛШЭ обменивались мнениями с коллегами из Кембриджа. Этот семинар постепенно стал местом обращения в новую веру, а сам Лернер после шестимесячного пребывания в Кембридже в 1933–1934 гг. превратился в убежденного кейнсианца
[123].
«Общая теория» была задумана как покушение на самые устои ортодоксальной экономической теории, но Кейнс, как отметил Элвин Хансен в своей известной рецензии, не преминул выпустить «порядочно стрел в адрес новой венской и лондонской школ»[124]. В первую очередь Кейнс выделил контраст между своим опитмистическим конструктивным подходом и гораздо более пессимистической и капитулянтской позицией, которая ассоциировалась с ЛШЭ. «Эффективное средство борьбы с экономическими циклами нужно искать не в устранении бумов и в установлении хронической полудепресии, – указывал Кейнс, – а в том, чтобы устранить кризисы и постоянно поддерживать состояние квазибума»[125]. Насмешки Кейнса по поводу идей Хайека быстро стали распространенной темой для обсуждения даже на семинарах в самой ЛШЭ. Когда младший коллега Хайека, Николас Калдор, обратился в кейнсианство после преподавательской стажировки в США в 1934/35 учебном году, он начал отпускать на своих семинарах саркастические замечания, которые все шире распространялись в ЛШЭ[126]. В этой обстановке Хайек принял пораженческое решение вообще никак не откликаться на книгу Кейнса. Потом он приводил много оправданий своему бездействию, в том числе нежелание вновь вступать в полемику с человеком, который постоянно меняет свои взгляды, намерение подождать, пока выйдет пересмотренный вариант его собственной теории капитала, и нежелание опровергать Кейнса в то время, когда многие другие ведущие экономисты казались еще хуже[127]. Но каковы бы ни были мотивы Хайека, многие восприняли его решение признанием поражения.
Хайек столкнулся с невозможностью выступать за бездействие в обстановке экономической катастрофы, которую Кейнс обещал преодолеть. Коллега Хайека по ЛШЭ Джон Хикс впоследствии заметил: «Теория Хайека наиболее слаба применительно к дефляционным спадам, и хуже всего, что она была обнародована именно в таких условиях, – в 1931–1932 гг.»