– Это кто вас подогрел? – не сдержал я удивления.
Пацаны рассмеялись.
– Бабок ходили трясти, – объяснил Санёк. – Семечек и курева подняли.
Гера до упора забил сигаретами свою пачку и жадничать не стал, кинул пакет обратно на лавку.
– Вот вы тупорылые, – покачал он головой. – Менты примут, даже если не закроют, почки точно отобьют. Они ж тех бабок и доят.
Татарчонок захихикал, глянул на приятеля, и пацаны покатились со смеху.
– Тут кора была, – отсмеявшись, решил пояснить причину веселья Саня. – Вчера луноход подъехал, все во дворы щеманулись, менты за ними, а я в стороне со всем палевом на заборе сижу. Мусора на меня ноль внимания и мимо чешут, а наши: «Беги, Санёк! Беги!» Олени, блин! Я с забора долбанулся, штаны порвал, еле смысля.
Я представил себе эту картину и невольно улыбнулся. Тут послышался шум лифта, лязгнули дверцы, и к нам из подъезда вышел весь какой-то прилизанный паренёк с пробивающимися над верхней губой юношескими усиками. В одной руке он держал нечто вроде клавиатуры с проводами, в другой нёс забитый магнитофонными кассетами пакет.
– Привет, братва!
Распространяя крепкий аромат мужского одеколона, Антон Буньков подошёл, кинул свои вещи на лавку и поздоровался со всеми за руку.
– Принесли? – спросил он у Санька.
– Всё чётко, – подтвердил татарчонок и указал на пакет. – Зырь.
– Тогда на неделю «Спектрум» ваш. Только мафон сами ищите.
– Закешь, какие там игры, – попросил Коля и полез смотреть кассеты, а Тоха придирчиво оценил количество сигарет в пакете, достал одну и прикурил от газовой зажигалки.
Он всегда был тем ещё жуком, вот и сейчас выцыганил себе никак не меньше блока курева, просто уступив на неделю домашний компьютер. Одно слово – барыга. Ещё и прикид модней некуда: кожаные мокасины, импортные варёные джинсы, рубашка в разноцветную полоску с вышитым над кармашком крокодильчиком – «Лакоста» и по виду фирменная.
– Весь стильный, прям, – усмехнулся я, не сдержавшись.
Антон оглядел меня с головы до ног и презрительно фыркнул.
– Да уж не лампасник, как ты! Енот, ты из какого года выполз?
– Из девяностого, – на полном серьёзе ответил я и, приметив на кисти пацана воспалённую точку ожога, какие остаются, когда о кожу гасят бычки, спросил: – А с рукой что?
– Босс сигарету затушил.
– Чего?! – взвился Гера. – Он вообще всё на свете попутал?!