Салад, наконец оторвав взгляд от Ада, быстро кивнул и вышел из
комнаты. Ад усмехнулся, глянув вслед Саладу.
— Когда ты планируешь начать? — чуть окрепшим голосом спросил
Олаф.
— Начинаю узнавать полковника Хаугена. Сегодня же. Тянуть
нельзя. За нами могут следить.
— Ты вообще уверен во всём этом побеге?
— Я никогда не сомневаюсь. Не умею. В детстве не научили.
Олаф подошёл к зеркалу. На парня в отражении жалко было
смотреть. Болезненная бледность, лицо страдальца, вместо глаз в
скудном освещении вообще чудились дыры. Олаф не знал, как теперь
относиться к себе, что чувствовать. Сострадание? Жалость?
Ненависть?
Он вспомнил всё, во что верил раньше. Вспомнил, что делал ради
своих убеждений. Вспомнил, скольких убил. Нацизм, с ранних лет
вбитый в его голову хриплым голосом деда, пах сигаретным дымом,
резким и тошнотворным. Теперь он снова занял центральное место на
сцене в его сознании. Только вот декорации поменялись, рухнул
пыльный занавес, умело прикрывавший уродливость происходящего. А
воображаемые зрители негодующе свистели, топали ногами, швыряли
всё, что попадалось под руку. Этот свист стоял в ушах Олафа,
брошенные вещи долбились изнутри о череп.
Всю жизнь он верил в свои убеждения. Но достаточно было лишь на
месяц стереть ему память, начать жизнь заново, как вдруг всё
доблестное прошлое превратилась в историю непрекращающихся
страданий. Сияющий в лучах славы полковник, блестящий звёздами на
погонах, превратился в злого горбатого монстра с чёрными дырами
вместо глаз.
Олаф едва справился с порывом разбить зеркало. Захотелось, чтобы
прямо сейчас вновь отросла борода, чтобы он снова стал викингом из
сказок. Огромным, безжалостным, не ведающим страха и стыда. Теперь
он вспомнил, что всегда видел себя именно таким викингом, который
отдал жизнь вечной битве и которого в конце ждут лишь валькирии,
что непременно отнесут его в Вальхаллу.
Повернувшись к Аду, Олаф зачем-то смерил его взглядом, будто
видел впервые. Подождал очередной колкости от него. Но, видимо, в
лице самого Олафа что-то изменилось, и Ад молчал, лишь обдавая
холодом своего немигающего взгляда.
— Хорошо. Выдвигаемся сегодня же. Надеюсь, у тебя хотя бы есть
план. Потому что я не буду придумывать его за тебя. Я пообещал
только поддержку силой, но не мозгами.
— Ты сам видел, что у меня здесь, — Ад показал пальцем на свой
механический глаз, — хранятся подробные планы на любой случай
жизни.