Представитель, переставший менять лица, не ответил. Сейчас у
него вообще не было лица, только чёрные присоски. Он наклонился,
присосался к умирающему человеку. Тот перестал хрипеть. Замер на
мгновение. И начал покрываться толстой чёрной коркой.
— Прекрасно, — улыбнулся Нат Хьелл. — Предлагаю запустить его к…
группе, которая находится в пещерах. Они ещё не знают, что с ними
находится наш шпион. Думают, что он…
Нат Хьелл кивнул на умирающего человека.
— Их друг. А друг их никогда не был с ними, он несколько лет
сидел здесь, помогая нам улучшать тюрьму. Формировать идеальный
механизм, машину для наказаний и испытаний, похожий на звезду
мучений, что у землян зовётся… эээ…
— Адом, — напомнил Грод.
— Точно. Итак…
Он обратился к человеку, который под слоем толстой чёрной корки
был похож на обгорелый труп.
— Отправляйся в пещеры. Преврати их и без того тяжёлую жизнь в
ещё больший ад.
Когда человек, ставший бессмертным убийцей, покинул кабинет,
заместитель Грод спросил:
— Вы же помните наши основные задачи, Нат Хьелл? Надеюсь, они у
вас не поменялась?
— Нет, конечно. Я помню. Ничего не поменялось. Но для начала мы
подробно изучим характеры и повадки всех рас, с которыми работаем,
чтобы в дальнейшем, как я говорил, избежать проблем, которые они
могут доставить…
В кабинете завыла сирена. Коридор наполнился топотом множества
ног.
— Отлично, — Нат Хьелл прикрыл глаза. — Гиблодоки встретили
землян между уровнями. Всё согласно плану.
Он поклонился гербу на стене. Тому, что изображал огромного
спрута, зажавшего в своих щупальцах несколько планет. Каждая из
планет была помечена крестиками, почти под каждой было что-то
написано. Нат Хьелл сам дал краткую характеристику каждой из
планет, каждой из рас. Последнее, что он написал, относилось к
людям. Отчаянные.
Грод тоже поклонился гербу, а затем вместе с шефом вышел из
кабинета, оставив представителя в одиночестве. Тот ещё долго сидел
неподвижно, направив ставшее человеческим лицо к гербу. Смотрел и
не отводил взгляда, словно собирался с мыслями, словно придумывал,
что сказать. А потом произнёс:
— Вы все умрёте…
И слова эти прозвучали, как приговор.