— Сука! — всхлипнул он, едва различая огромный силуэт снаружи. —
Чтоб ты сдох! Чтоб тебя придавило! Ублюдок! За что?
Силуэт замер в проходе.
— Потому что ты мне не нравишься, сучонок. Босс велел привести
тебя живым. А я не хочу. От тебя много проблем и шума. А я
ненавижу, когда много проблем и шума. Скажу… а что я скажу
боссу?
Он будто спрашивал это у Дэна. Но не успел тот ответить,
незнакомец пробормотал:
— А я скажу боссу, что красные тебя порешили. Стрельнули в
спину, и ты кровью истёк. А я… я второго жёлтого цыплёнка ему
приведу. Хороший план? Хороший план.
— Нет, — простонал Дэн, — не надо, прошу! Я всё скажу…
— А мне насрать, что ты скажешь, — прошептал незнакомец, шагнув
вперёд.
Только сейчас Дэн увидел своего похитителя. Высокий, почти два
метра, бугай в чёрном комбинезоне. Лицо изуродовано шрамами, словно
самого незнакомца сшивали из нескольких кусков. Шрамы красовались
даже на бритом черепе, от чего казалось, что это обличие –
безобразный костюм из кожи, под которой прячется совершенно другой
человек.
— Яйца, — оскалился незнакомец, демонстрируя обломки зубов, — я
отрежу тебе яйца. А когда с тебя натечёт целый таз крови, я отрежу
тебе уши, потом выколю глаза, вырву язык, всё это съем, запью твоей
же кровью…
— И сдохнешь быстрее, чем это сделаешь, — нагло перебил
незнакомца кто-то снаружи.
Бугай резко развернулся.
— Это кто там такой смелый?
Дэн пошевелил руками и ногами. Кажется, не сломаны. Пока бугай
топтался на месте, выясняя, кто же его прервал, Дэн отполз в угол и
беспомощно оглядывался в поисках лазейки, через которую можно
убежать.
— Тук-тук, — гнусаво отозвался голос, который Дэн узнал почти
сразу, — это твои мозги, Франкенштейн. Пришли тебя проведать и
посмотреть, как ты без них живёшь.
Дошик…
Предводитель синих выбрался из кустов поблизости, помахал рукой
Дэну, весело подмигнул. На всякий случай отступил, чтобы бугай в
чёрном его не достал.
— Убирайся, — велел бугай, — это не твоё дело. Не твоя
добыча.
— Ошибаешься, красавчик.
— Проваливай, пока я не отрезал яйца и тебе.
Дошик зачем-то погладил свою промежность.
— У тебя какой-то бзик на яйца, Фрэнки. Бесишься, что своих нет?
А, Фрэнки? Где твои кохонес?
Бугай зарычал. И, словно бульдозер, попёр на торчка в синем.
Дошик, однако, и бровью не повёл. Громко свистнув, приказал
кому-то: