Хотя имелась одна догадка. И она Вергилию очень даже
понравилась.
Он уже приготовился спрыгнуть, когда умирающий торчок
позвал:
— Ты куда… трава… дай дозу-то!
— Конечно, — спохватился Вергилий, поднялся, достал из кармана
тот самый пакет, швырнул синему. — Держи, кайфуй.
Торчок, напоминая полураздавленного таракана, задёргал руками.
Запихнул одну щепотку себе в рот, вторую в нос, а третью в…
задницу.
— Кайфуй, — повторил Вергилий, нависнув над торчком, словно
могильная плита, — но помни…
Торчок закатил глаза, похоже, не слушая его.
— Помни, что наркотики убивают.
И одним быстрым движением ноги сломал синему шею.
— Не мучайся, бедняга.
За спиной скрипнуло. В стене вдруг появился проход,
замаскированный, совсем не заметный. Кто-то окрикнул Вергилия,
пригрозил стрелять, но он уже был внизу. Быстро спрыгнув в
канализацию, покрутился на месте, определяя, откуда дует ветер.
Бесшумно побежал налево, перепрыгивая кучи мусора. Сделал пару
крюков на развилках, запутать преследователей, если те вдруг решат
пуститься в погоню. Всё это время в голове пульсировала одна и та
же мысль. Он снова, уже третий раз, упустил попытку убить жёлтого.
А теперь ещё и глаз упустил. Глаз, который позволил бы ему стать
властелином этого проклятого места. Знать не только все ходы и
тайники, а заставлять их служить ему, меняться, появляться там, где
Вергилий захочет. Он мог бы стать богом этого заброшенного города.
Но сегодня…
Сегодня он стал главным неудачником этого города. Не покидало
чувство, что злой рок мешает ему сделать работу. Раз за разом
срывает планы, издевается, не позволяя насладиться чувством
триумфа. Заставляет чувствовать себя ничтожеством, беззащитным
ребёнком, как тогда, в далёком детстве, когда в его беззаботную
жизнь ворвались вооружённые люди и за несколько минут превратили из
счастливого и любимого сына в сироту, беспомощного и никому не
нужного.
Но он справился, он выжил. Он научился не только прятаться и
убегать от опасности. Он научился давать сдачи, быть сильнее
десятка вооружённых солдат с автоматами. Стал хитрее, умнее,
ловчее. Он нашёл каждого из тех бойцов, что, прикрываясь именем
Новой Евразии, убили его семью. Он долго и изощрённо их мучил, а
потом убил. Вместе с их семьями. У каждого были родители, жёны,
дети, даже несколько детей. Он убил всех до единого. И никто не
ушёл безнаказанным.