Пустые провалы окон уже много где
были закрыты. Местами, как и у него, шторами для ванн, местами
парниковой пленкой. Попались один или два, забитые фанерой.
Интересно, как там люди живут в полной темноте? И наконец в
соседнем с ним доме три окна, сверкающие свежим остеклением. Ну да,
для стекольщиков сейчас золотые денечки. Еще месяц, и зарядят
дожди, за шторкой из ванны не отсидишься.
— Тём, а мы можем взять мои
платьица?
Он вздохнул:
— Малыш, ну где ты собралась в них
ходить? По лесу? Медведям показ мод устраивать?
— Но они совсем-совсем мало места
займут, вот смотри, — она показала небольшой сверток. — Ты пойми, я
же девочка, мне нужны платьишки.
Артёму показалось, или в уголке ее
глаза мелькнула влага? А сверток действительно небольшой, ну как
тут отказать! Внезапно он почувствовал сильный приступ нежности.
Вот ради кого он должен быть сильным, у него есть ради кого выжить!
Шагнул, сгреб в охапку и сжал в объятиях так сильно, будто
стремился втиснуть ее внутрь себя, чтоб защитить, оградить от всего
мира.
Из глубин объятий пискнуло:
— Артём, ты меня раздавишь.
Спохватившись, ослабил хватку,
поцеловал в ушко.
— Ну, конечно, малыш. Кидай в
стопку, что в мой рюкзак пойдет. И обязательно что-нибудь из
косметики прихвати, будешь у меня самая красивая!
— Среди медведей? Поверь, это будет
несложно. Я лучше гигиенических средств прихвачу.
Ближе к полудню Артём постучал в
дверь соседа снизу. Тот сказал, что догонит. Догнал его уже на
проспекте. Артём стоял, молча созерцая все еще горящий город.
— Ух ты! Да сколько же он гореть-то
будет?
— Я читал, что Москва в восемьсот
двенадцатом году горела четыре дня. И Гамбург во время так
называемого великого пожара тоже, по-моему, четыре.
— Так Москва тогда была вся
деревянная. А Гамбург? Это во время войны, когда бомбили?
— Нет, тоже в девятнадцатом веке. Но
согласен, сейчас дерева в строительстве фактически нет. Хотя если
прикинуть, мебели в домах много. Опять же центр был весь засажен
деревьями. Короче, — Артём раздраженно махнул рукой, — что я,
пожарный что ли? Откуда мне знать, сколько он еще гореть будет!
Потом повернулся к приятелю:
— А у тебя прогресс?
— В смысле?
— Судя по тому, что ты меня снова не
пустил в квартиру, та подруга все еще у тебя?
— Вот ты Шерлок Холмс доморощенный!
Ну да. А куда я ее дену? Ей теперь идти некуда, — и кивнул на
пожар.