Супруга выпрямилась, одернула такую
же, как у него, горку.
— Тогда идем.
Артём по инерции стал приводить еще
какие-то аргументы в пользу того, чтоб уйти, но Света посмотрела на
него серьезно:
— Артём, меня не надо уговаривать. Я
твоя жена, слова «в горе и радости, до самой смерти» для меня не
пустой звук. Ты решил — значит идем. Я верю, мой муж в сырую
землянку меня не потащит.
Артёма, как девятым валом, накрыло
волной чувств, горло перехватило, он задохнулся, как будто и
вправду оказался под водой, пульс ударил в виски.
Собрались быстро, все и так было уже
готово. Взгляд упал на две оставшиеся пятилитровые баклажки с
водой. Прикинул, одну можно пристроить на рюкзак. Хоть он и
распихал двенадцать литрух по обоим рюкзакам, вода лишней сейчас не
будет. Особенно пока не вышли из зоны возможного заражения. Но
навьючивать жену дополнительными пятью килограммами Артём не хотел
— ей и так несладко будет. Взял баклажку, в пакет сложил
пластиковые бутылки с бензином, слитым с машины, туда же сунул
многотопливную горелку.
— Подожди секунду, — кинул жене и
спустился на этаж ниже.
Открыл Мишаня, увидел Артёма,
посторонился:
— Заходи.
— Прости, Мих, я на минутку. Я… Мы…
Короче, мы уходим.
— Вот как? Ну что ж, наверно, ты
знаешь, что делаешь.
— Здесь вода питьевая, в пакете
горелка, бензин…
— Спасибо Артём. Только у нас все
есть. Отдай лучше Саньку. У него все-таки ребенок.
— Слушай, — поддавшись внезапному
порыву, зачастил Артём, — а-то давай с нами? У меня есть бункер,
там запасов на год. Планировали еще с одной парой, но им не
повезло, жили в центре. Вас как раз двое.
— Еще раз спасибо, я, честное слово,
признателен. Но мы остаемся, — увидев удивленные глаза приятеля,
пояснил: — А что поменялось, Артём? Изменились условия, но жизнь-то
продолжается.
Из глубины квартиры появилась
Татьяна, Миха привлек ее к себе, обнял за талию.
— А-а-а, ты видел объяву? Ну да, ты
же служил, тем более пограничник!
— Ты про этого кэпа? — Миха
насмешливо покачал головой. — Не, кирзой я сыт по горло, двух лет
хватило. Да и не думаю, что бойцов потребуется много, не война же в
конце концов. Думаю, через недельку половину тех, кто завтра
побежит записываться в армию, уже дембельнут. Я лучше сразу по
гражданской линии.
— И чем заниматься?
— Неважно. Думаешь, я работы боюсь?
Ты, наверно, меня с офисным планктоном спутал. Это у них работа от
перекура до обеда штаны протирать. Знаешь, почему я домой частенько
затемно возвращался?