До того много бегал, гулял, не ел толком. Так что от рытья земли и переноски её понемногу совершенно намаялся. Потом придумал снять фундоси и носить землю в нём. Так выходило немного больше, чем в пригоршнях. А потом, устав, споткнулся, да вместе с набедренной повязкой и землёй попал в яму. Прямо на потрясённого барсука. И остались мы в яме вдвоём, с небольшим камнем да маленькой кучей земли. Обидно стало едва ли не до слёз. Неужели, так мой необыкновенный день закончится? Нет, ни за что! Я всю жизнь мечтал о чуде!
Слез со зверя. Отдышавшись, извинившись перед барсуком – ему не понятно, но мне от этого менее совестно – надел фундоси, сел поудобнее, присмотрелся к внутренности ловушки. Яму не просто выложили скользким бамбуком – перед тем, как полить его, стебли накрепко связали рисовой верёвкой. Впрочем, образованные коврики в короб собирать не стали. Так что попробую отковырнуть на сгибах.
Ковырял долго – бамбуковые стенки и дно закрепили чем-то ещё. Барсук угрюмо шуршал за моей спиной. Сначала не обращал внимания, потом не стерпел, обернулся. Зверь когтями здоровой и больной лапы старался поддеть две боковые стенки ловушки. А те, как оказалось, были сцеплены в трёх местах, а не по всей длине. Да только лапа у него болела, потому он всё никак справиться не мог.
Тихо и ласково сказал:
– Ну-ка, подвинься, дружище барсук!
Зверь слегка отодвинулся.
– Какой ты умный! Ну, взяли!
Барсук просунул когти здоровой лапы между боковыми стенками, я просунул в образовавшуюся щель руку, потом ещё одну, потянул стенки в стороны. Как ни тужился, разорвать не смог. Оторвал от земляного бока ловушки две бамбуковые стенки, да и полетел с оторванным назад. Мой помощник успел отскочить, так что новое моё падение вышло неудачным. Чуть погодя я отделил тростниковое покрытие ловушки от самой ямы, смял тростник, сверху положил камень, оставленный злыми охотниками, сверху присыпал землёй, ветками и листьями. Получилась горка, но небольшая. Ни я, ни барсук не смогли бы вылезти, поднявшись на неё – до верха мы не дотянемся. Но я мог залезть на образованную кучу и поднять барсука вверх, а тот бы выскочил наружу. Тогда останусь один до прихода охотников. Может, с голода помру. А если буду с барсуком, то смогу его съесть. Впрочем, это будет трудно – вон он как подобрался, будто мысли мои понял. Он хоть и раненный, а сильный. А я уже устал. Да и шкуру с него снимать чем? И не сырое ж его мясо есть! А дождусь охотников вместе с ним – так те убьют беднягу. Нет, так не годится!