Requiem Æternam - страница 3

Шрифт
Интервал


То, чтоб другим о том сказать,
Себе устраивают муки,
Себя решая бичевать.
Но ветер знает, что бессмертен,
Ему не нужен солнца свет,
Ведь он готов уйти, поверьте,
Туда, где бликов даже нет.
Порыв его – минут моложе,
А вихрь – старше всей Земли,
Ни что на это не похоже,
Как мы бы то понять могли.
Он то бушует ураганом,
От злобы страшной все круша,
То грохнет, словно из нагана,
Так что на век уйдет душа.
И в ветре дьявольское эхо —
Раскат напевов будет жить,
А этой ночью с жутким смехом
Он Сатане решил служить.
Ему не страшны стены ада,
Ведь он не верует в покой,
Губить людей – ему отрада,
У князя тьмы – всегда герой.
И обернуться, кем захочет,
Он вправе, даже не спросив.
Глаза его чернее ночи:
Здесь свет не так уже красив.
[декабрь 2006 г.]

Ария Племянницы

Привычно на землю ночь опустилась,
Мне страшно теперь, но я уж решилась.
И блеск этой дивной, полночной луны,
Когда-то даривший прекрасные сны,
Сегодня не в силах вернуть мне покой,
Когда здесь появится друг милый мой.
Я словно горю. Что же будет сейчас?
Бежать не могу, да и пробил уж час.
Но так же, как прежде, одна – никого!
И сколько, несчастной, мне ждать здесь его?
О, кто ты, мой добрый, единственный друг:
Коварный обманщик иль верный супруг?
Мне эти минуты – как целые дни.
О, будь милосерден, скорей же приди!

Напряженно вслушивается.

Мне рок пожелал столько дней провести
Без радости, дома, без слова «прости».
Вот горький удел у простой сироты:
Нет права иметь ни друзей, ни мечты.
Но как же суметь сердцу вечно молчать,
Когда ему хочется страстно кричать?
Но, может, сегодня в свидания час
Услышу признанья слова в первый раз?

Тихий хор женских голосов эхом повторяет последние две строки.


За сценой раздается шорох; Племянница видит фигуру и обращается к ней.

Прошу я, поверьте моим вы словам!
Не ведаю, кто вы, но верю, что друг.
Не бойтесь, молю я: одни мы вокруг!
И здесь неслучайно в такой поздний час
Надеюсь найти я защиту у вас!

Поет залу.

Приходят, несчастной, мне день ото дня
Те письма, что все прочитав у огня,
Поверила было: дерзит старый граф,
Но чувствую ныне – мой дядя не прав!
Я вижу, как день: почерк нежен, и пыл
Его автор в строчках сокрыть позабыл.
И верю, что сердце пылает огнем,
Пусть даже ни слова не знаю о нем.
О, если он молод, то жарко влюблен,
А если же нет… Просто мной ослеплен.
Быть может, он видел, что нет мне житья,