– Здоров, молодой, – хлопнул Константина по ладони и отдал ему честь, приложив свою ладонь к козырьку кепки, – свежий анекдот хочешь? Сегодня пассажир рассказал. Короче, в кабинете директора цирка звонок. «Алле? Вам нужна говорящая лошадь? И не бросайте сразу трубку, думаете легко набирать копытом номер!», – он громко засмеялся.
Костя расхохотался тоже.
– Умеешь ты поднять настроение, Жора. Ладно, пойду, заявки заберу.
Забрав заявки на плотницкие работы, Константин спустился в мастерскую переодеться. Неожиданно там он застал своего напарника. Вообще дядя Ваня работал через день, но сегодня, несмотря на законный выходной, сидел в столярке на табуретке напротив маленького зарешёченного оконца и внимательно смотрел на картинку полуобнажённой девицы, неизвестно кем и когда вырванную из одного зарубежного журнала и прикрепленную к стене с помощью клейкой изоленты. И еще Костя заметил, что, несмотря на раннее утро, его напарник был явно выпивши!
– Дядя Ваня, ты чего, смены перепутал? – весело спросил Костя.
Дядя Ваня медленно повернул голову в его сторону, пожал плечами и вновь отвернулся к стене.
– Ты чего молчишь-то, а дядя Ваня? – вновь заговорил Константин.
– Да-а-а, не молчу я, – проговорил медленно дядя Ваня, – я вот думаю.
– О чём, о своей вечной истине? – весело предположил Костя.
Дядя Ваня презрительно смерил Костю взглядом и проговорил, явно борясь с икотой:
– Да нет, я не об истине, я вот об этой бабе на стене думаю.
– И что же ты о ней думаешь? – рассмеялся Костя
– А то думаю, что вот я уже совсем старый, а она, падла заграничная, молодая и всё мне улыбается. Сколько лет висит тут на этой стенке и не берёт её время, а меня вот берёт.
– А давай, дядя Ваня, её снимем и пришпандорим кого-нибудь на стенку, кто тебя много старше, – балагурил Константин, переодеваясь в рабочую спецовку, – давай на стенку приклеим ну, скажем, фотку Милляра в роли Кащея Бессмертного, или давай товарища Маркса приклеим, а он-то точно много старше тебя и с каждым днём будет всё старше и старше. А ты будешь по утрам приходить и говорить ему: «Здравствуйте, товарищ Маркс, как там ваше ничего себе, наше – преотлично». Или, хочешь, я для тебя нашу соседку бабу Настю сфотографирую, вот тут ты точно будешь спокоен.
Дядя Ваня слушал Костину болтовню, покачивая головой. Его лицо выражало презрение к фиглярству молодого напарника.