– (Юрка – Леону): …тебе хорошо… твои школьницы ещё не скоро до такого сволочизма дорастут.
– (Леон): …но в смысле вытряхивания из меня денег – они очень даже…
– (Глеб): …женись, Леон… дешевле… и макароны всегда будут тёплые.
– (Леон): …с ними что-то происходит примерно после двадцати… и в один прекрасный день прежний ангел оборачивается вот такой же ихней пресветлостью… дукессой2 Третьяковой… лучше я сам себе макароны варить буду.
– (ТТ – Юрке): …вот что такое мужская биография?.. вот твоя, к примеру?.. ты ж до двадцати пяти пианствовал, рукопашничал и девами баловался вне границ… а к тридцати усмирел, заматерел, приосанился, перестал молоть дешёвую хуйню и начал искать уважения к себе… и теперь, ясное дело, тебе нужны просторы высшей житейской мудрости, а потому надобно претерпеть… вот Алёна тебе Богом дадена именно с этой целью… она на тебя всю эту меркантильную смуту и детей навесит, а ты учись поверх всего этого парить.
…а шумит она и елдосит от собственной подчинённости и бесцельности ейного бытия… при отсутствии такого строгого мужчины, как ты… ранее направлявшего её хаотическую жизнь… а ты не поддавайся этому постороннему угару… теперь у тебя раз в месяц скандал – и всё… а если бы она тут постоянно жила?.. и каждый Божий день тебе такое закатывала?.. да и детишки бы вокруг прыгали… «тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца».
– …нет, решительно… дети делают из меня жуткого циника, – говорил охотно отлучившийся от давешней магистральной темы Коробков, – ревёт, бывает, такими взаправдашними слезами… и таким невозможным по надрыву пронзительным голоском… что невольно защемит сердце и обнаружится непритворное сочувствие… но дашь ему пробкой от лака поиграть… и слёз как не бывало!
…у тебя у самого комок в горле ещё стоит… а это создание уже ликует… и таким облапошенным олухом ощущаешь себя рядом с этим закалённым ушлягой… они ж, оказывается, сызмальства приурочивают все самые интимные свои эмоции к вполне пошлейшим практическим целям… откуда ж потом быть правде?
…Глеб опять пошёл к телефону – опять звонить Натали… но по дороге ту ладненькую девочку увидел… она стояла, облокотившись на стол у окна, и разглядывала его мазню на газете.
…а за ней – вечная темь плыла за окном… холодным провалом в никуда… а на фоне этой теми – её головка двигалась… выпукло… отдельно… и грудки птенчиками в профиль стояли… и попка, джинсиками плотно обтянутая, клёво выступала плавным отдельным изгибом.