гом – змеи ужалившие собственный смех.
подгнившие водоросли и медузы, дым едкий как комар попавший в глаз и чистое дно родника, примолкшее холодом… необитаемый остров охвативший время
прах к праху, волна к волне… и лицо к лицу:
вначале было Слово, а в начале Слова – мы, бриз из атомов небытия – нам наплевать, как кончит этот мир, как уже кончил – весь, настоящий, наш
Мир в объятиях полусвета…
Мир в объятиях полусвета – немного жаль эту историю исправленную полувременем.
Ветхая гитара и сонный папоротник. Скошенные газоны и змеи: хоть и звезда, но угасшая… ветер разносит свои восьмёрки в виде эха – даже за проценты не выпросишь поцелуя!
Забвение отодвинуло свои границы —
теперь на каждой улице свой полу-праздник.
Радушие клумб и равнодушие технологий. Всё сотворённое – на связи. Без этой мысли чувствую себя тайной распятой на баннерах – попасть в неё не целясь: здесь исчезают полигоны смерти и вторая половина мира
стерильное небо
какофония солнца распалённой симфонией,
колкие лоскутки тропинок… приключения и волна,
нега и истома в юной похоти припухлых губ —
нет ничего печальнее деревьев обреченных стоять
в нашей памяти: Аркадия исчезает – словно неловкую
голубку вынули из сумки и забросили в небо…
молитва. тишина… в ночи гуляет лазер —
над кварталами пыль и лунное сало
порталы крыш, бескостье звёзд и волн —
за чад заката платим совершенством! за
голод – лоском лимузинов: импала,
лебедь и паук их имена – хмель, ветер
и воображенье. объятья в сердце бездны —
сияют мотыльки в безумии блаженства
подсолнухи среди дорожной пыли
полу-бухие от безмолвия
бред восхитительный словно вальс!
виноградник поёт в опьяненьи теней:
вот парус смеется над солнцем
хлопая ему в поднебесье!
безвечность, тлен… фракталы
озарений – лишь взгляд небытия
укравший обнаженность
и сливший мир в узор
несовершенных
правил
Мы росли рядом, в сонном
переулке – соседские дети прибежали,
вырвали наши сердца
лепет стрекоз
смех
полдневное царство: химические связи
соединяют и не пугают. плоть это хищник
поглотивший меня, голодный ребёнок —
в отчаянии бриза, сиянии лоботомии.
увядающий цветок подобен грусти и лени —
бесчувственность превращает семя в слезу.
шиповник в затхлости разнотравья:
очнувшееся небытие
блистательный мир как мёртвый генералиссимус