Леонид оказался в просторном помещении, вдоль стен стояло два десятка стульев. В глубине кабинета расположился огромный стол, за ним сидел уже в годах пожилой мужчина в форме генерал-майора.
Он сосредоточенно писал что-то на листе белой бумаги. Со стороны казалось, что он полностью не обращал никакого внимания на вошедшего.
Леонид вытянулся, как учили, по стойке «смирно» и по всей требуемой форме доложил о прибытии. Но генерал-майор не взглянул в сторону курсанта, или хоть кивнул.
Начальник училища сосредоточенно продолжал заниматься прежде начатой работой.
Возможно, он делал вид, что работает, но Леониду от этого не становилось легче. Не зная, что делать, курсант продолжал стоять, вытянувшись во весь собственный рост и замерев на месте.
Прошло пять томительных минут, что показались Леониду вечностью, но генерал-майор, не обращал на него никакого внимания.
От усталости и нервного напряжения у Леонида заболели все мышцы тела. Он стал чувствовать, что не сможет длительное время стоять и сейчас упадёт, но вдруг генерал-майор оторвался от бумаг и поднял на него глаза. В них светился гнев и сильнейшее раздражение:
– Ты понимаешь, что ты натворил? – в глубокой ярости проговорил начальник училища.
– Да, понимаю, – грустно ответил Леонид.
– Нет, ты ничего не понимаешь! – едва сдерживая себя, продолжал гневную тираду генерал-майор, – ты занял чужое место! Достойный парень хотел попасть, к нам учиться, но не попал! Ты занял это место! Хорошо учился, а сегодня ты вознамерился бросать училище. Так мужчины не поступают!
Затем, начальник медленно встал, подошёл к нему и отвесил звонкую пощёчину.
После чего, протянул руку и пожал ладонь полностью обескураженному Леониду, сквозь зубы произнёс:
– Ты ещё об этом пожалеешь. Иди, забирай документы.
Леонид с облегчением вышел из кабинета и быстрым шагом заспешил в канцелярию училища. Там ему отдали полностью готовые бумаги и отпустили на все четыре стороны.
Пожалеть о содеянном Леониду пришлось через сутки в скором поезде, когда он возвращался домой. То ли с великого горя, что расстался со своей давней мечтой, то ли от радости, что через двое суток обнимет любимую девушку, раздавил пару бутылок водки с товарищем по боковому месту плацкартного вагона.
Алкоголь расслабил его истерзанную, всеми перипетиями последних событий, утомлённую душу и он, явственно понял, что сделал большую ошибку, и она переросла в неприкрытую глупость. Поменял давнюю мечту, стать кадровым офицером, на любовь к девушке, допустим, и самой прекрасной на всём белом свете, и единственной в бескрайних просторах вселенной.