Ульрик, показавшийся на первый взгляд грозным и жестоким, оказался добрым и заботливым хозяином. Сидя в тишине, девушка думала о том, насколько трудно пришлось ему. Позже вечером, когда ямих вышел из пещеры Ульрик Каменный Цветок прошептал Мирабелле:
– Госпожа, вы уверены в вашем спутнике? Мне кажется, што ему не стоило бы доверяти. У него такой-де взгляд што иногда кажеца, будто он хочет вас-де умертвить. Я, конечно, ничего плохого вам не думаю, но просто хочу вас предупредити…
***
– Левеллин, её нет уже более двух месяцев. Может, вскроем конверт? – сказал Саз одним утром.
– Императрица велела открыть этот конверт только через четыре месяца. Не прошло ещё и трёх, – отрезал эльф.
– Тебе не интересно?
– Мне? А вдруг она вернётся. А вдруг… Стой! А почему ты так нацелен на то, чтобы вскрыть этот конверт? – подозрительно сощурившись, налег советник.
– Любопытство не порок, – подняв руки, только и ответил жрец.
Всё то время, что отсутствовала Императрица, продолжалась невыносимая жара. В воздухе летал пух и кучи надоедливых мух, докучавших всем и каждому. В замке было прохладно. На закате даже казалось, что на улице намного прохладней. Жара была худшим из природных явлений, ведь именно в этот период чаще происходили бунты и войны. Улицы столицы жужжали оживленней и даже не смолкали по ночам. Левеллин что-то говорил, но жрец был погружён в свои мысли. «Годд, – мысленно вопрошал он, – зачем ты ниспослал нам такую погоду?»
Голос высшего эльфа смолк, но Саз этого даже не заметил. Сейчас жрец мысленно молился за свою Императрицу. Кто-то помешал ему, дергая за полу чёрно-белой мантии. Это был Грогг. Человек опустил на него взор и по его лицу понял: случилось что-то плохое…
***
– Давно сидишь здесь?
Джави-ко уже почти три месяца сидела в темнице, на привязи, как скотина. Шею тер позорный стальной ошейник с петлей для цепи. Недавно к ней подсадили мальчишку: голубоглазый, белокурый, кудрявый, с красным округлым лицом, на котором постоянно была улыбка. На вид ему было лет четырнадцать. Он постоянно рассказывал истории о море и о плаваниях, в которых ему довелось побывать, но кайночианка не верила ему. Мальчишка мог быть и сыном мясника, и сыном портного, но не матросом. Кошка не отвечала на его вопросы, а иногда притворялась спящей, чтобы он наконец замолчал.