Подружайка моя перед зеркалом кружится, мальчика-продавца пальчиком манит, мол, застегни пуговичку сзади.
Однако, маловато. А сказать-то моя подруга ничего не умеет. Пытается объясняться, а продавец не понимает. Пришлось мне рот раскрыть. Про сайз и размер объяснить. Про расцветочку поярче. Продавец расплылся в улыбке: «Вот это другое дело, мадам. А то устал я уже от бестолковых покупателей». И затрещал, запел елейно, предлагая то одно платье, то другое.
И комплименты посыпались бесконечные и сильные как тропический дождь.
Особенно мое индийское платье оценил. Мол, молодец я, уважаю индийский народ.
Руку мою поглаживает индус, на ухо уже что-то шепчет. Но смешно мне стало от его дыхания. И я… захохотала. Во весь мой беззубый рот.
Эх, видели бы вы лицо индуса, узревшего меня во всей красе.
Руку отдернул, извинился, быстро покупки в пакет сложил, поставил на кассу и быстро-быстро ретировался.
А вы говорите, что красит человека душа, а совсем не телесная оболочка.
Больше я в эти сказки никогда не поверю.
Всего один единственный зуб, который нечаянно не вырос на положенном ему месте, может сделать отдых абсолютно не романтичным. Тут даже местное платье и знание языков не помогут. Потому что душу еще рассмотреть надо, а дырку в зубах видно за версту.
Зато две недели покоя, тишины, молчания и одиночества помогли мне иначе посмотреть на себя и свою жизнь, которая подкидывала мне новые и новые трудно решаемые задачки.
Океан меня исцелил, подсказал ответы на многие вопросы, заставил услышать саму себя, а не бесконечные «надо» социума.
Так что спасибо выпавшему зубу.
Иначе я бы ничего не поняла.
Она пряталась за чужим именем.
Тебя как зовут?
– Василина.
Ей казалось, что, назвавшись так, она навсегда перечеркнет свою прошлую жизнь, где ее звали иначе.
Она встретила своего бывшего мужа у метро.
– Эй, Надька.
– Меня зовут Василина. Вы ошиблись.
– Ты что, дура что ли? Какая Василина?
Если волосы перекрасила, то думаешь, что тебя никто не узнает?
– Я вас не знаю. Вы ошиблись. Я Василина.
Она не позволила себя дернуть за рукав, как он это делал раньше.
И быстро зашагала мимо, повторяя и повторяя.
– Я Василина. Я Василина. Я Василина
– Чокнутая какая-то. Может и точно ошибся?
И мужчина зашагал в противоположную сторону.
Так. Она уже пожилая женщина. Пожилая. То есть пожила уже достаточно долго. Нет, нет. Она вполне еще ничего себе. Мужчины все еще оглядываются вслед. Почему бы и нет? Фигура еще, куда с добром, как говорила мама. Прическа, маникюр. Никто ей свой возраст не даст. Просто красивая женщина. Да, конечно, не девушка. Именно женщина. Красивая, статная, которая гордо несет себя по жизни. И это еще не про нее, что «сзади пионерка, спереди пенсионерка». И впереди у нее еще все в порядке. Да, она давно одинока. То есть вдова. Дети выросли. Делай, что хочешь. Только вот в России пожившие женщины мало кого интересуют. Потому и называют их пожилыми. Чтобы как-то подчеркнуть, что пора уже дорогу молодым уступить. Нечего тут «хорохориться», опять слово мамы, и прихорашиваться. А если сердце ноет? И одной коротать вечера больно уж горько? Что делать? Придет домой с работы и, чтобы заглушить тоску, начинает в который раз уже квартиру надраивать. Итак, ни пылинки, ни соринки, а она все равно новую работу находит. То шторы постирать-накрахмалить. То маленький ремонт в ванной устроить. Да, ей еще повезло. Она все еще работает. Не гонят, хоть и перешагнула пенсионный рубеж. Говорят, что она бухгалтер от Бога. И замену ей трудно найти. Ценят, одно слово. На работе день быстро проходит, а вот домашняя тишина напрягает. Несколько часов одна, а кажется, что целую вечность. Ни уборка, ни рукоделие не помогают. Сериалы она не любит. Слишком хорошо образована. По литературе всегда лучшей была. В такие вечера вся жизнь перед глазами пробегает. И начинает казаться, что точно, она уже пожилая. Пора прекращать молодиться и отвечать на заигрывания молодых незнакомцев.