А быть востребованным в условиях морского перехода и долгой зимовки – это как руки зимой в горах у костра погреть.
В заключение меня благословили на околонаучные подвиги и выдали командировочное (но теперь уже от московского ФИАН) в Ленинградский научно-исследовательский институт Арктики и Антарктики (НИИАА), который, надо отметить, планировал, финансировал и организовывал все эти экспедиции на оба полюса Земли.
Я тогда еще не понимал, что положение командировочного давало мне некоторые привилегии на зимовке по сравнению с профессиональными полярниками, сиречь работниками института Арктики и Антарктики. Но об этом расскажу на станции, если дочитаете.
Перед самым вылетом в «колыбель революции» я должен был еще посетить инструктора ЦК КПСС не помню по каким вопросам.
Волею случая оказался в самом центре политического сердца СССР – здании ЦК. Говоря современным языком, я попал в самый главный сервер нашей тогдашней страны. Отсюда шли мегабиты приказов как в столицы республик, в областные центры, в поселки городского типа, так и до дальних аулов чабанов. После спущенных сверху директив страна подвергалась вначале встряске, потом усушке с утруской, а затем намечались новые рубежи.
Честно: чувствовал себя, как кролик в гостях у удава. Само здание, его интерьеры, охрана – все заставляло помнить, кто ты по сравнению с мировой революцией.
Был принят в небольшом кабинете, но за большой дубовой, как положено, дверью и с окнами во всю стену. За солидным двухтумбовым столом сидел седеющий дяденька в стандартной униформе аппаратчика. Он сразу же расписался в моем пропуске, выяснил, куда и зачем еду и быстро рассказал о том, как себя вести за границей и как отвечать на каверзные вопросы провокаторов, чтобы не подвести всю страну.
Затем я подписал бумаги, где сообщил, что лекцию усвоил и поклялся: Родине не изменю.
Последнее также надавило на мозоль самолюбия, как и незнание деканом моей фамилии.
Признаюсь, любил и люблю Советский Союз и никогда не собирался его бросать, а тем паче – предавать. Особенно его цели, пусть пока и неосуществимые.
Но в то же время в том кабинете я снова почувствовал себя разведчиком, но уже забрасываемым в самое логово врага. Вспомнилось пророчество Серика Аскарова.
Под конец получил брошюрку с незамысловатым названием «Сто вопросов и сто ответов советских граждан за рубежом».