«А что если не выпить очередную таблетку? – подумала Алина, – все равно лучше мне от них не становится. А что делать дальше? Он же, в конце концов, заметит, что я не пью таблетки. А что же Леша? Неужели он не подозревает о том, что Коринштейн травит меня? А вдруг они заодно? Нельзя говорить никому об этом, а то подумают, что у меня совсем крыша поехала. Накачают меня чем-нибудь, и тогда точно, прощай свобода».
Когда врач вошел в комнату девушки, она сидела в своем кресле, наклонив голову к подушке и вдыхая аромат тлеющей свечи.
Данилова почувствовала знакомый резкий запах лекарств и насторожилась.
– Как вы, Алина? – спросил Коринштейн.
– Плохо, очень плохо, – слабым и недовольным голосом произнесла героиня.
– Вам дать вашу «таблетку радости»? – спросил врач. Так он называл антидепрессанты.
– Да, я только так и могу жить в этом жестоком мире.
– А не хотите попробовать нечто более совершенное? Это новый препарат, который не вызывает привыкания и действует целый день.
«Он точно что-то задумал. Подыграю-ка я ему», – решила девушка.
– Да. Я уже на все согласна, – сказала она.
Доктор ушел в свою домашнюю лабораторию или «персональную аптеку», как ее называла Алина.
Вскоре он вернулся с одной лишь таблеткой и стаканом воды.
– Вот, выпейте, и вам станет легче, – Коринштейн протянул таблетку Даниловой.
Она увидела, что рука врача была мокрой от пота. Он почему-то нервничал. Скорее всего, тестировал какое-то чудо лекарство в первый раз.
Героиня не стала пить таблетку, а засунула подальше за щеку. Она сделала несколько глотков прохладной воды и сказала: «Хватит».
Доктор явно не собирался уходить. Он смотрел на девушку, ожидая эффекта.
Таблетка оказалась горькой и стала постепенно растворяться во рту, а этого нельзя было допустить, поэтому Алина сказала: «Не стойте здесь, уходите, я хочу посидеть одна».
Врач послушался ее и ушел, закрыв за собой дверь.
Данилова поспешно выплюнула под комод таблетку и вздохнула в ожидании дальнейших действий предполагаемых врагов.
Алина притворилась спящей. Она обыкновенно наклонила голову и закрыла глаза.
Прошло около десяти минут, прежде чем дверь тихонько приоткрылась, и в нос героини поступил легкий знакомый запах лекарств и латексных перчаток.
– Это новый и совершенно другой препарат, – прошептал Коринштейн.